13.07.2016
Интервью с Борисом Немцовым
Издание «Курьер. Среда. Бердск»
Борис Немцов рассказал в Бердске, почему чиновники должны пересесть на отечественные автомобили
30 июня 2013 года
Я считаю, что Путин должен покинуть эту страну, а не я.
— Борис Немцов, сопредседатель движения «Солидарность»
Борис Немцов вечером 22 июня заехал в редакцию «Курьер. Среда. Бердск» и около полутора часов отвечал на вопросы пользователей «Курьер. Среда. Бердск». Сегодня мы публикуем окончание его большого интервью.
Часть четвертая Часть третья Часть вторая Часть первая
«Курьер»:
Вацлав Гавел писал в своей книге «Сила бессильных» о том, что если краеугольным камнем системы является жизнь во лжи, то ничего удивительного нет в том, что жизнь в правде обязательно ставит систему под угрозу. Что для вас сейчас есть жизнь в правде?
Борис Немцов:
— Во-первых, я согласен с Гавелом, так судьба распорядилась, что я его лично знаю, несколько раз с ним встречался, он меня звал на свои конференции. Путин думает, что на обмане, цинизме, жестокости, манипуляциях можно удержать собственную власть и можно удержать страну. Это очень глубокое заблуждение. Сто процентов потеряет власть, сто процентов с Путиным развалится страна. Не может на таком гнилом фундаменте существовать наше государство, должны быть какие-то общие очевидные, понятные, базовые гуманистические ценности, которые людей объединяют. Когда путинскую братву объединяет только бабло и власть, это все гнилье все.
— А сколько времени пройдет?
— Я не знаю. Режимы воровские, авторитарные очень непредсказуемые, они выглядят как железобетонные. Я пример приведу: 20 лет в Бразилии не было никаких волнений, а сейчас миллион человек на улицу вышло. Почему? Подняли цену на проезд в общественном транспорте на 10%. Ну, в Новосибирске, я знаю, были волнения, когда повысили цену на проезд. Никто не знает, как это произойдет, но очевидно, что это гнилье и цепляние за власть бесконечное приведет к краху. Они боятся и безумно. Если бы они не боялись, они бы не вводили тотальную цензуру, они бы не врали про то, что мы шпионы и агенты Госдепа.
— Так для вас жизнь в правде это…
— Для меня жизнь в правде — это моя жизнь. Я не говорю, что я всегда говорю правду. В быту, кстати, во имя, например, спокойствия и мира близких можно что-то недоговаривать. Но когда ты общаешься с народом, врать, извините… Лучше промолчи, но не ври.
Вопрос от Кати: «Как вы оцениваете итоги приватизации? Что бы вы сейчас изменили?».
— Я считаю, блестящей приватизацию квартир, у людей, у которых вообще ничего не было, появилось хоть что-то. Я считаю, блестящей малую приватизацию — магазинов, кафе. Кстати, я первый в России, кто это делал. Я считаю, неплохо прошла приватизация пищевой промышленности, строительного сектора.
Я считаю, что неправильно прошла приватизация сырьевых компаний. Надо было не так все делать.
Вот эти залоговые аукционы…
Но мне представляется, что частная собственность лучше государственной. Чтобы понять это, не надо слушать Зюганова или Чубайса. Надо просто зайти к себе домой, а потом в подъезд или лифт и понюхать, как пахнет в местах общего пользования и у себя дома. Поэтому сколько меня не убеждали, что государство лучше частника, это полная чушь.
Если уж говорить о коррупции, то она генерируется именно госсобственностью. Государственной собственностью управляет чиновник, а он ворует. Поэтому чем ее меньше, тем меньше коррупции. Приватизация несправедлива — это сто процентов. Только я бы хотел предостеречь всех от соблазна «а давайте сейчас все переделим».
Я хочу пример привести: вот отобрали у Ходорковского «Юкос», вы богаче стали? Богаче стал только Путин вместе с Сечиным. Поэтому как только начинают: давайте отнимем, поделим, я в ответ: давайте, только вы ничего на этом не заработаете. Заработают те, кто в Кремле. Их нужно всех поставить в равные условия, должна быть конкуренция, борьба. Но говорить «отнять и поделить» — это абсурд, шариковщина. Кстати, огромное количество денег убежит, рабочих станет меньше. Юлия Владимировна Тимощенко на Украине пыталась это сделать, я был против. Кончилось тем, что экономический рост сменился депрессией и спадом.
— Следующий вопрос как раз про Украину и Тимошенко: «Что же вы сбежали с Украины? Не защищаете своего ближайшего друга госпожу Тимошенко? Или находясь в России комфортнее все и всех критиковать, чем заниматься конкретной помощью? Вы ведь мелькали рядом с Юлией Владимировной практически ежедневно на каждом канале украинского телевидения, а теперь вас нет рядом. Планируете ли вы что-то делать для ее освобождения, или с ее арестом ваша дружба закончилась? Или просто закончилось финансирование вашей деятельности в этой стране?»
— Я вам должен сказать правду. Она в том, что я не являюсь адвокатом Юлии Тимошенко. Более того, когда я был советником по экономическим вопросам на Украине, я боролся с Юлией Владимировной. Я считал, что она проводит абсурдную, неправильную экономическую политику — популистскую и вредную для Украины. И боролся за ее отставку. Сейчас я борюсь за то, чтобы ее освободили из тюрьмы харьковской. Я считаю, что она политический заключенный. Это такой украинский Ходорковский. Я борюсь за ее освобождение в том числе на международном уровне.
Она посажена в тюрьму не из-за контракта с Путиным по газу, а из-за того, что ее боится Янукович. Конечно, она должна быть освобождена. Конечно, я не очень понимаю, что мы хотим сделать, если говорим о Юлии Владимировне? Янукович хочет вступить в так называемое европейское партнерство. Я считаю, что его туда принимать нельзя, пока Тимошенко в тюрьме. Она очень рада, что я ей помогаю, я один из немногих в России, кто это делает. Я давно не работаю на Украине, автор вопроса что-то перепутал. Я не работаю там с 2006 года.
«На какие доходы живете вы и ваша семья? У вас есть бизнес? Где учились или учатся ваши дети?» — спрашивает пользователь.
— Все мои дети живут в Москве, у меня четверо детей, моя дочь, вы ее можете лицезреть, она лицо телеканала РБК. Она ведет программу «Рынки» и занимается экономической журналистикой, она закончила МГИМО. Мой сын учится в МФТИ — ведущем техническом университете страны. Кстати, в университете с наинизшей коррупцией и наивысшем уровнем знаний. То есть круче, чем в МГУ, чем МГТУ им. Баумана, чем МИФИ. Моя дочь Дина школьница, учится в седьмом классе. И мелкая совсем — Софья Борисовна — закончила второй класс с отличием.
Я заработал деньги довольно приличные, я занимался инвестициями в фондовый рынок, начиная с 1998 года, когда ушел из правительства. Потом я занимался недвижимостью с 2004 по 2006 год, сейчас я продолжаю инвестировать. Я не могу заниматься никаким таким бизнесом, на который могут напасть ОМОНовцы и налоговая полиция. Я пытался это сделать, но заканчивалось все макси-шоу и арестом. Единственный мой бизнес — это компьютер с возможностью покупать и продавать акции. Кроме того, у меня есть счета в российских банках, и я живу в том числе на доходы от этих счетов.
У меня нет зарубежной недвижимости и зарубежных счетов. Все путинские сыщики рыщут по всему миру и пытаются найти, бедолажки, найти ничего не могут. Второе, у меня нет загородной недвижимости — ни вил, ни дворцов. Я обладатель довольно хорошей квартиры в центре Москвы на улице Малая Ордынка, 3, около метро Третьяковская. Квартира 170 метров. Я снимаю еще номер в пансионате «Лужки». Это за городом. Больше у меня ничего нет. Вот собственно такая история. Они бесятся, кстати, по этому поводу, не знают, что с этим делать. Сами они… Как вы знаете, у Путина дворец в Геленджике за 1 млрд долларов, у его дружков-негодяев, тоже дворцы. И они никак не могут взять в толк: а оппозиция-то, где их дворцы, где все награбленное. И найти никак не могут.
Сергей спрашивает: «Я предприниматель. Большинство моих знакомых предпринимателей так или иначе планируют покинуть эту страну. Жить противно. Вы еще сами верите, что в этой стране возможны изменения?».
— Я считаю, что Путин должен покинуть эту страну, а не я. Пусть он валит. У него, у Ромы Абромовича есть четыре парохода-теплохода. Вот один пусть своим жуликам отдаст, пусть они там в Лондон едут или куда угодно. Почему я должен уезжать? Это моя страна, мы ее любим. У меня здесь дети, у меня здесь мама, сестра.
Я понимаю этого парня предпринимателя, он не политик. Я считаю, что надо за свою страну драться, биться ровно для того, чтобы он не хотел уезжать. И на меня, без ложной скромности, смотрит огромное количество людей, и я знаю, что если бы я так смалодушничал, то уехало бы очень много народу. Сказали бы: ну, если даже Немцов уехал, то нам тут точно делать нечего. Поэтому нет, будем бороться.
— Борис Ефимович, во время вашего губернаторства у вас был положительный опыт по заключению договор на ремонт дорог, по которым за выполненные работа подрядчик получал часть сумм в рассрочку на весь гарантийный срок, возможно ли сейчас использовать этот подход?
— Любой губернатор может эти меры принять. Это очень красивое решение. Оно позволяло мне обойтись без капитального, даже ямочного, ремонта дорог в течение семи лет после стройки. Идея такая: я заключал договор с теми, кто выиграл тендер, а потом, если дорогу ремонтировать не надо, я платил определенный процент стоимости за то, что я не ремонтирую. Если дорогу сделал хорошо, она в ремонте не нуждается, я ему плачу 10% стоимости. Мне выгоднее ему заплатить, чем за ремонт, понимаете?
— Ну это сказка какая-то…
— Ну, я так сделал. У меня семь лет стояли дороги, они назывались немцовками.
— До сих пор называются так?
— Назывались. Я 17 лет уже не губернатор. Они назывались немцовками. Я их принимал иногда, я же молодой был — в детстве был губернатором. На капоте у меня стоял стакан с водкой, мы ехали с директором дорожной организации, если не разливался стакан, то дорогу принимал. А гаишники на этом участке никого не арестовывали в течение суток. Это было крутое изобретение. Любой губернатор может его использовать, дарю!
Вопрос задает Каменев: «Тут в нашей администрации пошли разговоры о приобретении вражеских автомобилей вместо отечественных «Волг». Между Японией и Россией мирный договор до сих пор не подписан. Как вы считаете, правильная ли это задумка, исходя из своего личного опыта?».
— Это моя старая идея, которую Путин никак реализовать не может. У меня очень простой подход. Я считаю, если ты работаешь не на госслужбе, то можешь ездить на любой машине. Заработал деньги, хочешь, купишь Тойоту, Хендай, Феррари. Но если ты чиновник и тратишь деньги бюджетные, то тогда ты должен поддерживать отечественное производство. Сейчас, слава богу, в России сборка огромного количества машин осуществляется — и Вольво, и БМВ, и Форд. Очевидно совершенно, что надо жестко требовать, чтобы деньги бюджета тратились на поддержку отечественной промышленности. Моя идея правильная. Другое дело, что Путин не может ее реализовать. Он трижды подписывал указы, которые инициировал, и сам же их нарушает. Он сам должен пересесть на отечественную машину. А он ездит на бронированном Мерседесе, который в Баварии собран. Конечно, до тех пор, пока он сам нарушает свои указы, никто их выполнять не будет, а в Бердске будет такое безобразие твориться.
Дмитрий Таблеткин спрашивает: «Все ли люди продажные».
— Нет. Безусловно, многие люди… У каждого есть цена — такая фраза циничная, расхожая, но не все. Некоторые думают о репутации. И, кстати, они выигрывают. Это все равно что спросить, все ли женщины проститутки.