30.08.2016
Немцовская эпоха
Сайт «Нина Зверева»
Видеокнига «Прямой эфир»
Глава «Как мы с Немцовым агитировали»
Автор Нина Зверева
02.03.2014
Борис Немцов – фигура яркая. Отношение к нему, мягко говоря, разное. Я давно привыкла к тому, что наши имена тесно связаны друг с другом, и к этому есть основания. Я была его доверенным лицом на самых первых выборах, затем в течение пяти лет пребывания Бориса Немцова на посту Губернатора Нижегородской области мы многое обсуждали и делали вместе, к тому же он был, безусловно, одним из моих самых любимых телевизионных героев, что не удивительно.
Он был веселым, молодым, открытым и искренним, умел думать в кадре. Он свободно говорил по-английски и был хорош собой. Благодаря его обаянию и курсу на экономические реформы к нам в Нижний приезжали Маргарет Тэтчер и Михаил Горбачев, Джон Мейджор и Борис Ельцин, Егор Гайдар, Анатолий Чубайс и Виктор Черномырдин. Каждый такой визит был попыткой строительства новой России, той самой страницей истории, которая оказалась короткой, забытой и обруганной. Мы во многом разошлись с Немцовым еще до его отъезда в Москву, но кому интересны эти подробности?
Я по-прежнему отношусь к нему с симпатией и уважением, и есть у меня в связи с ним ряд замечательных историй, о которых не хочется забывать. Наоборот, я уверена, что эти живые картинки из жизни дореволюционной России конца 80-х напомнят нам о чем-то важном.
Итак, представьте себе двух людей. С одной стороны – лохматый, веселый, хулиганистый и самоуверенный парень без комплексов, который в прямом эфире местного телевидения заявил про опасность строительства атомной станции в городе Горьком и сразу стал национальным героем. При этом все последующие его появления в эфире подвергались жесткой цензуре и строго контролировались.
С другой стороны – я, известный и популярный журналист в возрасте около сорока, достаточно смелая, однако, как говорится, вписанная в имеющиеся обстоятельства. Я только что дала согласие стать доверенным лицом Бориса Немцова и, конечно, была удивлена скоростью последующих за этим санкций: за нами была установлена постоянная слежка, меня практически отстранили от эфира. Родные и знакомые пытались отговорить меня от участия в этой «политической авантюре», но мне надоело бояться, я чувствовала здоровый азарт. И еще почему-то очень верилось, что за такими, как Борис Немцов, и есть будущее нашего мощного государства, утонувшего в маразме, идиотизме и коррупции.
В то время я была секретарем партийной организации Горьковского телевидения и в ответ на предложение выйти из эфира я вышла из партии. Вслед за мной также поступили более двадцати человек. И тут началось: нас с Немцовым не пускали на заводы, на предприятия и в институты. Вдруг оказывалось, что «неожиданно погас свет», «рабочая смена не закончилась» или нет нужного разрешения. Шла предвыборная кампания в Верховный Совет Российской Федерации, и Борис Немцов был официальным кандидатом, а я его официальным доверенным лицом. Было забавно видеть, как уважаемые директора заводов отводили в сторону глаза или вообще делали вид, что не знают меня, хотя еще несколько месяцев назад приходили ко мне в эфир и осыпали меня комплиментами.
И вот однажды после нескольких неудачных попыток прорваться к народу Немцов сообщил мне, что он договорился о встрече с рабочими в общежитии телевизионного завода им.Ленина. Мы поехали туда на городском рейсовом автобусе. Был мороз. На Боре была одета странная шуба (как потом выяснилось, он вывернул наизнанку старую дубленку и очень гордился этим ноу-хау). Мы не знали дороги, и шли наугад. Странная пара : высокий парень в «женской» шубе, у которой швы наружу и кудрявый торчащий черный мех с белыми подпалинами, странная шапка, а рядом я в какой-то куртке цепляюсь за его рукав и мы ищем дорогу среди темной заснеженной улицы без единого фонаря. Мы почти бежали, потому что опаздывали. От нас отскакивали прохожие.
Но вот мы пришли в общежитие. Нас встретили, и сразу стало тепло, уютно и даже вернулся революционный энтузиазм. Я старалась напомнить Боре наши главные тезисы, но он, как ледокол, шел вперед в поисках «рабочего люда». А рядом с нами семенил испуганный комендант женского общежития, который, кажется, уже пожалел о своем демократическом поступке.
Наконец, нас привели в тесную комнату (тогда еще Красный уголок). Я ахнула. На стульях вдоль стен сидели тетеньки в халатах – кто-то в положении, кто-то с запашком водки, кто-то со спицами в руках. Их было не более двадцати, и ни одна их них не знала, кто такой Немцов и зачем их привели сюда.
А вот меня они узнали. И сразу оживились. Наверное, разговор про телевидение мог быть интересен. Хотя наверняка утверждать, конечно, не стану. Однако Борю это, казалось, не смутило. Он набрал в легкие воздуха и заговорил. Говорил понятно, доступно, общался легко и свободно, не боялся вопросов. И я была совсем ему не нужна.
Я успокоилась, стала вглядываться в лица, и уже забыла про халаты, спицы и стойкий запах кислых щей на соседней кухне. Я почувствовала, что эти двадцать человек пойдут на выборы и проголосуют за Бориса Немцова, потому что они ему поверили!
Когда мы вышли на улицу, он вспомнил обо мне и обернулся в ожидании комплиментов, которые тут же и получил. Потом мы опять мучительно мерзли и искали дорогу к автобусной остановке. Тут он неожиданно сказал:
— А в Сочи сейчас тепло. Как ты думаешь: имеют смысл такие походы к беременным теткам или мы зря тратим время?
Я не помню свой ответ, зато помню этот вопрос…
Уже через месяц после этого похода Борис Немцов вновь оказался в прямом эфире Горьковского телевидения, так как по закону о выборах ему должны были предоставить право на бесплатную агитацию в размере двух минут эфирного времени. Я написала много вариантов текстов его выступления. Мы репетировали. Мы даже попросили одного из друзей Немцова отдать ему на вечер красивый джемпер, а в парикмахерской подстригли буйные кудри нашего кандидата, насколько это было возможно.
Помню, как я замерла у экрана в ожидании Бориной речи. Всего было тринадцать кандидатов, среди которых — уважаемые директора заводов и два ректора лучших нижегородских вузов. Немцов должен был выступать последним. Все предыдущие мужчины говорили о том, как много они сделают для народа в случае своего избрания. Когда очередь дошла до Немцова, казалось, что смысл любых слов был уже полностью утрачен от частого повторения одних и тех же обещаний. Он набычился в чужом свитере, уставился в камеру, выдержал паузу и сказал:
— Я могу обещать только одно — я не буду врать.
И замолчал.
— Это все? — спросил ведущий.
— Да. Это все, — ответил Немцов, — А что еще надо?
Мне совсем не было жалко времени, потраченного на написание текста и все наши репетиции. Никто из нас не удивился, когда его, несмотря на все запреты, избрали народным депутатом России. Шел 1990 год. А все, что было потом – это уже совсем другая история.
