Статья Немцова «Почему я против АСТ». 1988 год

14.12.2016
Архив Бориса Немцова

Во второй половине 1980-х годов Борис Немцов стал принимать участие в экологическом движении. На фоне произошедшей на Чернобыльской АЭС аварии в области появилась организация «За ядерную безопасность», которая выступала против строительства Горьковской атомной станции теплоснабжения.
Мать Немцова Дина Яковлевна, будучи детским врачом, принимала участие в сборе подписей против атомного проекта в области, а следом за ней в борьбу против возведения Горьковской АЭС включился и Немцов, будучи физиком.

В 1988 году им была опубликована статья в газете «Горьковский рабочий». Станция в конечном итоге не была построена. (WIKI)

---

Статья в газете «Горьковский рабочий» за 2 июля 1988 года

«Почему я против АСТ»

 

Несмотря на большое количество проектов, западные страны отказались от строительства ACT. В частности, об атом недвусмысленно было заявлено Финляндией на пятом международном семинаре по энергетическим проблемам. (А. Э. т. 61 вып. 1986)
Слишком велик риск! Более того международная организация по контролю за использованием атомной энергии — МАГАТЭ даже не разрабатывает норм для подобного рода сооружений. Не потому ли, что идея ACT весьма и весьма сомнительна?

Не исключена возможность аварии.

На ACT установлен реактор водо-водяного типа, относящийся к наиболее безопасным реакторам, тем не менее вероятность аварии существует. В частности, известная авария на Три Майл Айленде, в Пенсильвании в 1979 году произошла именно на таком реакторе. В целом, объекты ядерной энергетики нельзя отнести к разряду безопасных. Не говоря уже о всем известных авариях, отметим, что, по американским данным, в США происходит до трех тысяч аварий на АЭС ежегодно! («Советская Россия», 7 октября 1987 г. А. Лазарев «Снаряд замедленного действия»).

Особое беспокойство вызывает брак в монтаже реактора и самой станции. Волосы встают дыбом, когда читаешь репортаж с «Атоммаша» о выпуске реакторов с трещинами и другими дефектами. («Дон», № 10, 1987 г.)

О возможности строительного брака говорит и зам. министра атомной энергетики СССР А. Лапшин. Он отмечает, что

строительный брак на АЭС, к сожалению, не редкость. Особенно при выполнении скрытых работ, когда он не виден за слоями облицовки, штукатурки и шпаклевки. Контроль за качеством в процессе строительства явно недостаточен. («Известия». 9 декабря 1987 г.).

В статье академика Легасова читаем:

Все, кто бывал на стройках АЭС, поражались возможности работать на таких ответственных объектах, как на самой халтурной стройке… На одной атомной станции… в главный трубопровод по сварному шву вместо того, чтобы правильно осуществить сварку, сварщики просто заложили электрод, слегка его приварив сверху. Могла быть страшная авария, авария ВВЭРовского аппарата (аппарат как на «нашей» ACT) с полной потерей теплоносителя с расплавлением активной зоны… Начались разбирательства… стали смотреть документацию, там были все подписи: и сварщика, где он качественно сварил шов — шов, которого не существовало в природе… Потом проверяли на многих станциях эти же участки и не везде было все благополучно.

Горьковская ACT вряд ли отличается от других объектов в лучшую сторону. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что в интервью «Строительной газете» 14 мая 1987 г, начальник инспекции Госатомэнергонадзора на ГАСТ К. Григорьев признал, что

должной культуры строительного производства мы здесь еще пока не добились.

И далее:

Даже в такой ответственной отрасли машиностроители умудряются поставить оборудование с различными изъянами. Примеры: страховочный корпус энергоблока производства завода «Волгоцеммаш», крышка реактора и ряд агрегатов ПО «Атоммаш», насосы Сумского насосного завода, задвижки и вентили Курганского арматурного завода…

Комментарии излишни.

Несмотря на существующее соглашение об экспертизе новых сооружений ядерной энергетики, эксперты МАГАТЭ на станцию не приглашены. Требование допустить экспертов МАГАТЭ — отнюдь не дань моде. Это — необходимая мера, призванная обеспечить четкий контроль за станцией. — Госатомэнергонадзор — вряд ли способна это сделать должным образом. За доказательствами далеко ходить не надо.
В известной статье акад. Легасова («Правда». 20 мая 1988 г.) говорится о том, что представители Госатомэнергонадзора, находясь на Чернобыльской АЭС во время аварии, были не в курсе проводимого там эксперимента.

О надежности этой организации с тревогой пишет известный экономист Гавриил Попов («Московские новости», 5 июня 1988 г.):

Трест, призванный контролировать АЭС, заложен непригодными работниками. Ибо в контролирующие инспекции сбывают тех, кто не тянет другие дела, но которых хотят сохранить.

Важным с нашей точки зрения, является вопрос об отсутствии открыто публикуемых данных о радиационной обстановке.

По существу, Советский Союз является единственной ядерной державой, где эти данные держатся в секрете.

Граждане нашей страны не могут приобрести приборы дозиметрического контроля. Остается только надежда на то, что власти будут предупреждать о возросшем радиационном фоне. Чернобыльский опыт, однако, показывает, что делается это крайне неохотно.

Не решена проблема захоронения станции.

Дело в том, что через 30 лет станция становится небезопасной для обслуживающего персонала и должна прекратить свою работу. С ней нужно что-то делать.

В интервью, данном А. Легошиным («Известия», 4 декабря 1987 г.), по этому поводу говорится:

Что касается реакторов, отработавших свой срок, то мы находимся на стадии отработки концепции.

Самый простой путь — освободить реактор от топлива, повесить на станцию замок…
Самый сложный — все полностью демонтировать, снести и на этом месте восстановить уголок первозданной природы.
Нам видится третий путь… все радиоактивное оборудование… демонтировать, разрезать и отправить в хранилище, а оставшиеся помещения использовать под другие технологии.

Как видим, окончательного ответа на этот вопрос пока нет. Так неужели мы уподобимся королю, заявившему «После нас хоть потоп!»

Когда сооружаются крупномасштабные объемы типа ACT, в первую очередь принимаются во внимание соображения государственной безопасности.

Я не хочу рисовать апокалипсические картины ядерной войны, когда существование или отсутствие ACT никакого значения не имеет, а вот исключить возможность неядерного конфликта или тщательно спланированной диверсии было бы непростительной наивностью.
В этой ситуации будут заражены не только индустриальные центры Горький, Дзержинск, Кстово и Бор, но и все Поволжье. Ведь станция находится в междуречье Оки и Волги.

В статье председателя Государственного комитета по использованию атомной энергии А. М. Петросянца (А. Э., 1986, т. 61, вып. 1) по этому поводу говорится:

Последствия бомбардировки атомной станции даже с применением обычного оружия будут значительнее и тяжелее, чем при любой аварии, т. к. при сильных повреждениях реактора в атмосферу могут быть выброшены практически все накопленные в нем материалы.

На мой взгляд, приведенных аргументов вполне достаточно, чтобы задуматься над этой жизненно важной проблемой и решить вопрос в пользу закрытия станции.

В Горьком работает несколько инициативных групп, собирающих подписи под обращением в Совет Министров СССР, ЦК КПСС с требованием закрыть станцию. Собрано около 20 тысяч подписей.

Какой же альтернативный вариант в этой ситуации существует?
Что касается ACT в Горьком, то ее можно, например, переоборудовать под газовую котельную (опыт переоборудования атомной ТЭЦ в обычную можно заимствовать у минчан, где решение о закрытии атомной ТЭЦ уже принято), а проблему отопления городов с использованием атомной энергии нужно решать по-другому.

Один из вариантов — построить АЭС вдали от города, а котлы нагревать посредством электричества, вырабатываемого на АЭС. Конечно, такой способ дороже. Но разве есть что-нибудь дороже жизни и здоровья людей?

Б. НЕМЦОВ
старший научный сотрудник НИРФИ, кандидат физико-математических наук.

---

Скан статьи взят из архивов газеты «Нижегородский рабочий»