Егор и Борис. Комментарий к забытому телерепортажу

20.03.2017
Ко дню рождения Егора Гайдара

Фонд Егора Гайдара
Егор и Борис. Комментарий к забытому телерепортажу
Вспоминает Виктор Ярошенко,
главный редактор журнала «Вестник Европы»,
в 1995-1998 году член политсовета ДВР, главный редактор журнала «Открытая политика»

О поездке Егора Гайдара к нижегородскому губернатору Борису Немцову в марте 1996 года с предложением баллотироваться в Президенты России писали многие.
Но никто из них не был свидетелем той поездки. Я был.

Алена Голубева:

Редкие кадры любительской съёмки. Губернатор Борис Немцов и Егор Гайдар в нижегородской глубинке. Это вам не нынешнее «общение» власти с народом, то есть бояр с холопами, эти начальники — с людьми и для людей. Не идеальные, не безупречные, но живые, говорят и думают, а не «отливают в граните». Ну, и Борис с деревенскими тётками — от этого зрелища глаз не оторвать
Село Ключищи, 7 марта 1996 г.

Все беды новейшей Российской истории начались с Чеченской войны. Первой чеченской войны декабря 1994 года.

Егор Гайдар и партия Демократический выбор России (ДВР), фракцию которой он возглавлял в Государственной Думе, резко выступили против войны.
Мы проводили митинги, никем не санкционированные, но и и не разгоняемые. Депутаты нашей фракции (М. Молоствов, С.Ковалев, А.Осовцов, С.Юшенков и другие) ездили в Чечню, пытались остановить разгорающуюся войну, вести переговоры. Их усилия силовики игнорировали.

Между демократами и Президентом Ельциным возникли очень серьезные разногласия. Парламентские выборы 1995 года не имеющая поддержки президента партия ДВР выиграть не смогла (хотя самую большую фракцию в Думе сформировала).

ДВР оказалась в двусмысленном положении – она была против войны и не выступала против Ельцина. Избиратель такого не прощает. В результате выборы мы проиграли. События в Чечне и вокруг нее нарастали как снежный ком. Неумолимо накатывался 1996 год, год президентских выборов. А рейтинг Ельцина стремительно катился вниз и упал почти до нуля.
Гайдар был всем этим очень озабочен. Мы вместе встречали новый 1996 год, у меня в новогоднюю ночь был юбилей. Егор с тревогой говорил о предстоящем годе, о будущих президентских выборах и вероятной победе Зюганова. Об этом времени он скупо написал по горячим следам только что миновавших событий в книге «Дни поражений и побед» (достаточно откровенно для еще «горячей» актуальной политики), вышедшей в 1997 году.

«…только что по телевизору передали, что террористы в Первомайском предложили освободить заложников, если их согласятся заменить собой Гайдар, Явлинский или Лебедь. <…> Захватываю с собой вещи, мчусь на работу. (Гайдар был готов заменить собой заложников. – В.Я.) <…>

По действиям властей нетрудно догадаться: дана задача уничтожить террористов, ни в грош не ставя жизни заложников, уже объявленных перебитыми. Провал штурма, уход дудаевцев вместе с заложниками. Своеобразная смесь жестокости и беспомощности.<…>

Президент перед телекамерами рассказывает о прекрасно спланированной операции с участием 38 снайперов, потом о созданном дудаевцами в Первомайском мощном укрепрайоне. Он выглядит полностью оторванным от реальности. Смотреть невыносимо, мучительно стыдно».

Тем же вечером Гайдар

«выступил с предельно резким заявлением, осуждающим действия властей, сказал, что президент становится игрушкой в руках очень опасных людей, потом направил Борису Николаевичу письмо о своем выходе из состава Президентского совета.

«Получаю письмо от президента.
Е.Т.Гайдару Егор Тимурович!

Очень надеюсь, что при решении исключительно сложных политических проблем нынешнего года Вы, как и прежде, во главу угла будете ставить не эмоции, а интересы России, что в самые критические моменты Вы проявите ясное стратегическое видение.
Благодарен Вам за длительную совместную работу. Желаю Вам всего доброго.
Б.Н.Ельцин

Отвечаю ему:

Уважаемый Борис Николаевич!
Спасибо за Ваше письмо от 2 февраля. Как бы ни поворачивались потом события, я всегда помню о том мужестве, с которым Вы взяли на себя в 1991 году ответственность за начало жизненно необходимых для страны, но политически столь опасных реформ
К сожалению, много общаясь с людьми, с избирателями в разных регионах России, прекрасно понимаю, какой груз ответственности в глазах людей за сегодняшние непростые проблемы лежит на тех, кто взял на себя политическое мужество начать преобразования, а значит, в первую очередь, на нас с Вами. Именно поэтому сегодня выдвижение Вашей кандидатуры как центра противостояния коммунистам не кажется мне правильным решением.
Вне зависимости от наших текущих политических разногласий сохраняю к Вам глубокое личное уважение.
Е. Гайдар

Ну хорошо, а что делать дальше? Несколько раз заходит Явлинский, просит поддержать его кандидатуру. Обсуждаю эту возможность на Политсовете в ДВР. Мнение подавляющего большинства коллег – это исключено. После невероятных кульбитов прошлого мая большинство наших единомышленников о поддержке Явлинского и слышать не хочет.

Сам прекрасно понимаю: выстроить антикоммунистическую коалицию партии власти и партии демократии вокруг Явлинского невозможно. Игра заведомо безнадежна. Даже если мне чудом удастся убедить всех наших сторонников голосовать за Явлинского, он все равно не имеет шансов оказаться во втором туре.
К этому времени вижу лишь две призрачные возможности не допустить победы Зюганова: либо убедить Ельцина не выставлять свою кандидатуру, поддержать Черномырдина, либо, если этого добиться не удастся, попытаться создать демократическую коалицию вокруг нижегородского губернатора Бориса Немцова.

Он молод, энергичен, не причастен к столичным тусовкам, не вызывает отторжения у избирателей ДВР и «ЯБЛока», политически талантлив, умеет разговаривать с народом, очаровывать, вызывать поддержку. За ним реально сделанное дело, он удачливый губернатор, только что с подавляющим преимуществом выигравший выборы в своем непростом регионе.
На основе многочисленных консультаций с лидерами демократических партий и движений прихожу к убеждению: для большинства из них – это приемлемый вариант. В отсутствие коалиции партии власти и демократов Немцов, видимо, единственная демократическая фигура, имеющая хотя бы некоторые шансы пробиться во второй тур, выиграть у коммунистов.
Убеждаю Явлинского в целесообразности совместной поддержки Немцова, без чего затея с его выдвижением бессмысленна – это лишь разобьет голоса демократических избирателей. Явлинский отказывается. К концу февраля 96-го все варианты, дававшие хотя бы призрачные надежды, отработаны и ни к чему не привели».

Но это написано потом. А тогда в начале марта 1996 года звонит мне Егор: «Как ты насчет того, чтобы съездить со мной в Нижний? Надо с Борисом поговорить…»

Ездили мы вдвоем, поездом (не помню, был ли с нами кто-то из охраны). Сразу приехали в Кремль, к Немцову. Я уже несколько лет был с ним не близко, но знаком, а летом прошлого, 1995 года мы ездили с Егором в Арзамас, родину его деда Аркадия Гайдара, побывали в Музее Гайдара.

Немцов тогда приезжал из Нижнего повидаться с Гайдаром. Они встречались в то время регулярно, обсуждали дела области, Гайдар как руководитель крупной фракции был ему полезен, да и постепенно Борис выходил из-под влияния Григория Явлинского, о котором позднее написал достаточно определенно в «Исповеди бунтаря»:

«…Явлинский – это профессиональный оппозиционер. Такие люди нужны. Но, к сожалению, он, как и многие политики, сильно преувеличивает свою роль в истории. Самооценка у лидера партии должна быть очень высокой, но есть опасность переоценки. Вот это уже вредно. Особенно в периоды кризиса и неблагоприятной конъюнктуры».

Вот почему Гайдар поехал в Нижний Новгород предлагать Немцову балотироваться в Президенты.

* * *
Странное чувство испытываешь, когда видишь кинохронику или фотографии событий, в которых ты принимал участие. Выясняется, что ты помнишь совсем не то и не так, что видишь, зато помнишь атмосферу, ощущение, какие-то моменты. А потом, посмотрев видеоряд, уже не можешь отличить то, что помнишь, от того,что сейчас увидел. Вот и сейчас в этом видеорепортаже, показанном вживую, почти без склеек, монтажа, видишь уже сегодняшними глазами эту подлинность события – открытость, и нережиссированность встречи, живые и деловитые реакции крестьян, к которым с неба слетели большие начальники – губернатор и сам Гайдар…

После этого полета в колхоз в обратной дороге в поезде мы восхищенно обсуждали с Егором эту естественность поведения Бориса, его движений, речи, улыбки, умение располагать к себе людей…
Для Егора, этими талантами не обладающего, такая свобода общения была недоступна, тем искренней он восхищался Немцовым, его умением говорить с пожилой дояркой, смешливой молодкой, похмельными трактористами, унылым от забот председателем колхоза, у которого нет ни денег, ни горючего накануне сева.
Ничего особенно не происходит в этом сюжете – просто кусок прошлого – прилетели на раздолбанном вертолете большие начальники, прошлись по хозяйству, посидели в бытовке, выслушали жалобы и улетели.

Но с какой щемящей грустью смотришь на них молодых, умных, отважных, красивых, живых. Они были рядом с нами, и их убили.
Одного отравили, и он угас, неотвратимо состарившись за три года, другого нагло расстреляли на кремлевском мосту.

Эти молодые люди – нереализованный шанс России.

Ведь они были с нами в нашей жизни, в нашей политике. ОНИ БЫЛИ. Все могло быть иначе. Это зависело от нас.
А тогда, вернувшись в Нижний, они продолжили переговоры, хотя уже было ясно, что мы вернемся ни с чем. Гайдар предъявлял свои аргументы, свой анализ ситуации, по которому выходило, что Борису необходимо идти на правеж. Они были не слишком убедительными, шансы представлялись почти призрачными. Почти.
Но главным, почему Борис тогда дал свой категорический отказ, было чувство порядочности – он просто не мог встать против Ельцина. Одно дело быть ельцинским приемником, другое – восстать против него на выборах. Ельцин оценил бы это как предательство.

Позднее Борис написал о другой, но похожей ситуации в книге «Исповедь Бунтаря», яркой, смелой, умной и, увы, не прочитанной «культурным обществом»:

«В политике часто надо делать выбор между целесообразностью и порядочностью. Неприятно в этом признаваться, но это факт.
В марте 1997 года Чубайса и меня назначили первыми вице-премьерами правительства. Я был в тот момент таким же популярным политиком, как сейчас Путин, а вот Чубайс оставался всенародным аллергеном. Многие, в том числе известные российские политтехнологи, настойчиво советовали мне: «Отрекись от Чубайса, скажи, что он негодяй, автор преступной приватизации и виновник всех бед. Дистанцируйся от негатива».
Но я ответил: «Нет!» Мы с Чубайсом работали, когда я был губернатором, мы отлично взаимодействовали в правительстве, и если я с ним не соглашался в чем-то, то всегда говорил ему об этом в глаза. С точки зрения политической целесообразности моя позиция была крайне неправильной. Но с точки зрения человеческой порядочности и мужского поведения я ни секунды не жалею о том, что не изменил самому себе и дружбе. Сегодня надо отречься от Чубайса, а завтра – от кого? Предавший единожды предаст и во второй раз».

* * *

Вернемся назад, на двадцать лет, в март 1996 года.
Вечером губернатор Борис Немцов пригласил нас на ужин. Компания была небольшая, доверенная.
Помню, я сидел рядом с его учителем, академиком Андреем Викторовичем Гапоновым-Греховым, который сказал мне о Борисе: «жаль, что он в политику пошел… Был бы хороший ученый, крепкий доктор наук».

Немцов тогда, поблагодарив Егора за столь высокое доверие, сказал – мне запомнилось – что он молодая картошка, еще не спелая, ему еще в земле посидеть надо.
Я обиделся за Гайдара и сказал ему, что он действительно по молодости не понимает, возможно, какого масштаба человек ему это предлагает и какая историческая перспектива стоит за этим предложением.
Борис не обиделся, он, конечно, историзм происходящего вполне понимал, но серьезных шансов тогда не видел.
Конечно, он много раз потом вспоминал этот краткий визит Гайдара.

* * *

В середине марта Президент Ельцин пригласил Гайдара для беседы. Егор был даже озадачен – после его письма с открытым отказом в поддержке он думал, что это если и произойдет, то не скоро. Но Ельцину, которого убедили выдвигаться, нужна была поддержка Гайдара.
«Борис Николаевич приглашает для разговора. Еще раз объясняю ему свою позицию, говорю о том, что он, на мой взгляд, должен сделать, если надеется перетянуть на свою сторону голоса демократов. Поговорили о кадровых переменах, о необходимости серьезных усилий по поиску мира в Чечне.

В ходе разговора неожиданно поймал себя на мысли, что вижу перед собой отнюдь не того Ельцина, который буквально месяц тому назад говорил с телеэкрана что-то невнятное о тридцати восьми снайперах и укрепрайоне в Первомайском. Он четок, собран, энергичен, на лету ловит мысль собеседника.
После разговора, впервые за месяцы, зарождается надежда, что, может быть, сейчас, в ключевой для России момент, Ельцин сумеет резко измениться, набрать былую энергию и восстановить контакт с избирателями.

И действительно – в марте 1996 года народ вдруг видит перед собой совершенно другого, уже забытого президента: Ельцина образца 1991 года, с его уникальным умением разговаривать с людьми, привлекать симпатию энергией, напором.

А Немцов через десять лет написал:

«…А в середине и в конце 1990-х годов политическая конкуренция в стране была.
Борьба часто шла не по правилам, но боролись различные политические группы и общественные силы.
Исходя из этого, мне надо было максимально долго работать губернатором и соглашаться на переезд в Москву исключительно на должность премьер-министра. Тогда бы эти умники, и Березовский в первую очередь, опасаясь реального влияния премьера на силовой блок, вели бы себя по-другому. Не всегда вертикальный взлет означает самый короткий путь к вершине.
Сожалею ли я о том, что не вел себя иначе? Жизнь невозможно повернуть назад (Алла Пугачева права), так что сожалеть бессмысленно. Я прошел через безжалостную молотилку и не сломался, приобрел огромный опыт. Вот и спасибо судьбе – такой опыт в любом случае еще пригодится.

Я не хочу и не стремлюсь попасть во власть любой ценой, для меня власть не является пределом мечтаний. <…>
Одни рвутся во власть, чтобы сделать успешную карьеру, другие – чтобы набить карманы, третьи – из-за амбиций и самолюбия. Небольшое число людей идет во власть, чтобы что-то сделать, изменить мир и страну.
Я наивно пытался изменить мир.
В 1997-м году был четкий план действий: провести демонтаж бандитского капитализма и построить конкурентную рыночную экономику. Это были вполне внятные задачи».

Вот какие события вспомнились после просмотра этой теперь уже исторической хроники.

28 февраля 2016
Виктор Ярошенко
Главный редактор журнала «Вестник Европы»
В 1995-1998 году член политсовета ДВР, главный редактор журнала «Открытая политика»

Татьяна Тихонович.
Хроника из видеоархива Алены Голубевой.