25.05.2017
Слушания по существу дела об убийстве политика Бориса Немцова
Москва, Госпитальный пер., 4А Московский окружной военный суд
Шестьдесят пятый день слушаний. Шестьдесят четвертый день здесь
В Московском окружном суде допросили главного редактора «Эха Москвы» Алексея Венедиктова, разговаривавшего с Немцовым об угрозах за несколько часов до убийства. Также был допрошен свидетель защиты, представившийся сослуживцем Дадаева. Прокуроры закончили представление своих дополнений исследованием детализации номеров Хамзата Бахаева и Руслана Мухудинова. Кроме того, под конец заседания была удалена еще одна присяжная — кто-то из коллегии на нее пожаловался.
На скамье подсудимых Заур Дадаев, Анзор Губашев, Шадид Губашев, Темирлан Эскерханов и Хамзат Бахаев, им предъявлены обвинения в наемном убийстве.
«Медиазона»
-
На минувшем заседании во вторник, 23 мая, прокуроры почти закончили представлять дополнительные материалы по делу. Они продемонстрировали детализацию номера Беслана Шаванова, предполагаемого соучастника убийства Немцова, который, по версии правоохранительных органов, подорвался при задержании.
-
Из детализации следует, что 26 февраля 2015 года Шаванов несколько раз созванивался с подсудимым Зауром Дадаевым. В этот же день Шаванов прилетел из Грозного в Москву. Прилетев, он несколько раз говорил по телефону и с другим подсудимым — Шадидом Губашевым, встречавшим его в аэропорту Внуково. Подсудимый Губашев этого не отрицает. Оттуда они поехали на Веерную улицу. 27 февраля последнее соединение Беслана Шаванова зафиксировано в 10:56. После убийства Бориса Немцова Шаванов и Дадаев продолжали регулярно общаться друг с другом, в том числе после того, как Шаванов вернулся в Грозный.
-
Заур Дадаев, отвечая на вопрос прокурора, пояснил, что с Шавановым они познакомились «по службе». В феврале Шаванов предупредил его, что приедет в Москву, поэтому они несколько раз созванивались. 26 февраля 2015 года Шаванов приехал на Веерную, 3 к Дадаеву, а 27 февраля уехал и больше в Москве они не встречались. В следующий раз они виделись в Грозном 3 марта.
-
Прокуроры также показали присяжным детализацию Руслана Мухудинова, предпологаемого организатора убийства Немцова, скрывшегося от следствия. 27 февраля 2015 года в момент убийства политика он, согласно детализации, находился на улице Мосфильмовская. Впрочем, за три часа до этого он встречался с Эскерхановым в гостинице «Украина». «С Мухудиновым, я могу поклясться богом, у меня никаких договоров не было», — заверил подсудимый присяжных.
-
Кроме того, прокурор Мария Семененко огласила в суде часть экспертизы Института криминалистики ФСБ. Перед экспертами были поставлены вопросы: где территориально находились «боевые трубки», с помощью которых убийцы, по мнению следствия, следили за Немцовым. Также эксперты должны были ответить, где находился телефон Немцова вечером 27 февраля 2015 года и где находился автомобиль ZAZ Chance с номером Т649АЕ. В частности, находился ли он в том же месте, где «боевые трубки».
-
Согласно выводам, сделанным экспертами, «боевые трубки» и номер Немцова с 10 часов вечера по 23:30 находились в зоне обслуживания базовых станций Раушская набережная, 8, Хрустальный переулок, 1 и Красная площадь, 2. Эксперты заключили, что в 23:30:50 две «боевые трубки» и телефон Немцова могли находиться на Большом Москворецком мосту. Находились ли трубки в автомобиле ZAZ Chance, на котором скрылись убийцы Немцова, прокурор не пояснила.
В суд пришел главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. Он рассчитывает сегодня дать показания:
«Я хочу напомнить, что Немцова убили, когда он вышел с нашей радиостанции, но ни одного журналиста «Эха Москвы» следователи не допросили».
Венедиктов отмечает, что Немцов рассказывал ему о поступавших угрозах. Два дня назад главред «Эха Москвы» написал в твиттере, что 27 февраля 2015 года перед эфиром с участием Бориса Немцова говорил с ним об угрозах.
Потому что он был в эфире?
— Nat_ (@NttkvTt) 23 мая 2017 г.
Троих подсудимых проводят по коридору. Заур Дадаев немного замедлил шаг и поздоровался с адвокатами. Темирлан Эскерханов по-прежнему на костылях.
Все участники процесса в зале кроме адвоката Эскерханова Анны Бюрчиевой, которая опаздывает.
В зал заходит судья Юрия Житников. Он что-то говорит про Бюрчиеву, но его слова почти не слышно — в зале сегодня много слушателей. Прибегает сама адвокат Бюрчиева. «Как хорошо, как приятно», — говорит она о том, что все уже собрались в зале.
Представитель семьи Немцова Вадим Прохоров хочет допросить Алексея Венедиктова.
«Он один из последних людей, кто говорил с Борисом Ефимовичем»,
— объясняет адвокат.
Сначала Венедиктова допросят без присяжных.
Свидетель подходит к кафедре. Он представляется: 18 декабря 1955 года рождения, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы». Судья предупреждает об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.
Никого из подсудимых Венедиктов не знает.
— Какие отношения с Немцовым и его семьей? — интересуется судья.
— В основном, профессиональные. Он политик — я главный редактор издания. Но они, скорее, были дружескими, он звал меня на дни рождения, а я его.
Прохоров начинает задавать вопросы Венедиктову. Тот говорит, что общался с Немцовым не реже двух раз в месяц. Последний раз они виделись за четыре-пять часов до убийства.
Венедиктов рассказывает, что в 2014 году он встречался с Немцовым, его семьей и Владимиром Гусинским в Израиле. Они ужинали, беседовали. Тогда Немцов рассказал, что не хочет возвращаться в Москву, потому что его либо посадят, либо убьют. «Мы посоветовали ему взять охрану. Это если не защитит, то затруднит», — вспоминает Венедиктов.
В Москве они несколько раз возвращались к вопросу об охране.
27 февраля 2015 года Немцов говорил, что угрозы участились. Поступали они от «кадыровцев». «Он говорил именно не чеченцы, а «кадыровцы»», — объясняет свидетель.
Венедиктов добавляет, что угрозы участились после высказываний политика о нападении на редакцию Charlie Hebdo. Он снова сказал, что Немцову нужна охрана. Но политик сомневался, что охранники смогут его защитить.
— После убийства вам приходили угрозы? — спрашивает Прохоров.
— В моем отношении выступал бывший глава администрации Кадырова (вероятно, речь идет о высказываниях на тот момент спикера парламента Чечни Магомеда Даудова — МЗ), и мне пришлось покинуть страну. Я уехал с семьей и вернулся через несколько дней, когда, по данным источника, угроза миновала.
— Сейчас вам угрозы поступают?
— Я не знаю, что вы имеете в виду под угрозами, но, когда в Грозном проводится митинг с плакатами «долой Венедиктова», я думаю, что да, про угрозы можно говорить.
Главный редактор «Эха Москвы» говорит, что ему советовали не приходить в суд из соображений безопасности, его отговаривали даже члены семьи. «Но я решил, что будет правильно прийти и рассказать присяжным обо всем этом», — объясняет Венедиктов.
Адвокат Эскерханова Анна Бюрчиева интересуется, был ли на сайте «Эха Москвы» опрос о Charlie Hebdo и как именно он звучал. Венедиктов вспоминает, что вопрос звучал примерно так: «Считаете ли вы правильным публиковать карикатуры на святых и пророка»
Защитник Анзора Губашева Муса Хадисов спрашивает, как Немцов относился к мусульманам. По словам свидетеля, индифферентно: «Я никогда от него не слышал ничего оскорбительного в адрес мусульман».
Шамсудин Цакаев, защищающий Дадаева, уточняет, что именно говорил Немцов о Charlie Hebdo. Венедиктов поясняет, что политик высказывался в своем блоге на сайте радиостанции в публикации «Исламская инквизиция». Политик призывал бороться за светское государство и не оправдывать терроризм, но речь не шла о публикациях карикатур.
«Сейчас мы свидетели средневековой исламской инквизиции. Пройдут века и ислам повзрослеет, а терроризм уйдет в прошлое»,
— писал Немцов.
— Вы считаете, что люди, которые сидят на скамье подсудимых, виновны? — спрашивает Цакаев.
— Это будут решать присяжные и суд.
— Вам известно, собирался ли Немцов распространять эту карикатуру дальше, публиковать ее где-то?
— Мы об этом с ним не говорили.
Второй защитник Дадаева Марк Каверзин спрашивает, какие камеры установлены на Большом Москворецком мосту.
— Мы с вами помним, что после убийства оказалось, что половина камер в Москве — это муляж. Сергей Собянин даже собирался этот вопрос расследовать, — отвечает Венедиктов. Как он отмечает, его журналисты пытались разобраться в этом вопросе, но есть проблема: невозможно узнать их «юрисдикцию», они могут принадлежать какому угодно ведомству.
— Могу только сказать, что камер «Эха Москвы» там нет, —добавляет Венедиктов.
— Жалко.
Бюрчиеву интересует, сколько раз Немцов говорил о Charlie Hebdo. Венедиктов вспоминает, что на его радиостанции он говорил об этом только один раз. На вопрос адвоката о даче Немцова свидетель говорит, что не знает о ней.
Адвокат Магомед Хадисов спрашивает, как Немцову поступали угрозы, из каких регионов. Как поясняет Венедиктов, «Немцов не говорил, какие именно поступают угрозы, он считал публичные выступления Кадырова угрозами».
По просьбе Цакаева свидетель перечисляет других политиков, высказавшихся по ситуации с французским журналом: глава МИД Сергей Лавров, президент Владимир Путин. «Путин даже высказался жестче», — отмечает Венедиктов.
На этом допрос Венедиктова закончен. Судья отказывает в его допросе в присутствии присяжных. При этом прокуроры не возражали против допроса. Выступала против — адвокат Бюрчиева.
«Все равно большое спасибо вам, что пришли», — благодарит судья Венедиктова. Тот уходит.
Адвокат Заурбек Садаханов говорит, что хочет исследовать детализацию своего подзащитного Хамзата Бахаева. Сегодня ее фрагменты планировало представить гособвинение.
Защитник Муса Хадисов заявляет ходатайство об исключении из числа допустимых доказательств протокола о задержании Анзора Губашева. Адвокат перечисляет повреждения на теле Губашева, зафиксированные в СИЗО: множественные ссадины на лице, руках, спине, ягодицах. Признательные показания Губашева, говорит адвокат, не могут быть положены в основу обвинения, поскольку они были получены незаконным путем. Подсудимые дали показания друг против друга исключительно из-за давления следователей, продолжает Хадисов.
Судья Житников что-то спрашивает у своего секретаря. Хадисов умолкает.
— Я слушаю, слушаю вас, — говорит судья, но продолжает обмениваться репликами с секретарем.
Хадисов считает, что признательные показания надо убрать из числа допустимых доказательств. Остальные адвокаты и подсудимые его поддерживают. Семененко возражает и напоминает, что защита уже заявляла это ходатайство.
Судья обещает принять решение позже.
Сейчас будет допрошен еще один свидетель — аккуратно одетый мужчина с русыми волосами и рыжеватой бородой. Магомед Ахмадов, 1985 года рождения. Проживает в селе в Чечне, а работает в Грозном хирургом в больнице. Вероятно, это свидетель защиты.
Ахмадов говорит, что он друг Заура Дадаева. Адвокат Цакаев задает вопросы:
— Где и когда познакомились с Дадаевым?
— В 2008 году познакомились, мы служили вместе. С 2013 года по 2014 год.
— Вы знаете Мухудинова Руслана?
— Не-а.
— А с Геремеевым [знакомы]?
— Ну, он был нашим командиром, близко не общались. Командир как командир.
Свидетель периодически улыбается.
— Как часто вы общались с Дадаевым?
— Ну, когда он здесь, я имею в виду дома, в Грозном, мы виделись через день, очень тесно общались. Мы очень близко общались, каждый день созванивались. О любых перемещениях я бы знал.
В конце декабря Дадаев уехал в Москву, говорит свидетель.
— Вам известно, зачем он поехал?
— Ну, он хотел поехать туда, посмотреть, найти работу и пойти учиться. Посмотреть, куда он может устроиться, — рассказывает Ахмадов.
— Зачем он приезжал в марте?
— Ну, он уже хотел закрыть этот вопрос, уволиться, подписать бумаги.
По словам свидетеля, когда Дадаева арестовали, его знакомые начали «бить в колокола». Он лично отправлял его первому адвокату фотографии, на которых Дадаев стрелял.
Дадаев стрелял с правой руки, уверенно говорит свидетель. Цакаев спрашивает, общались ли они с Дадаевым 27 февраля. Свидетель точно не помнит — может быть, говорит он, обменивались аудиосообщениями. Больше вопросов у Цакаева нет.
Адвокат Прохоров спрашивает, знает ли свидетель, кто такой Беслан Шаванов. Оказывается, это его односельчанин. Они тоже общались, хотя Шаванов служил в другом подразделении. В нефтяном полку, уточняет свидетель.
— Под руководством [Шарипа] Делимханова?
— Не могу сказать, если честно.
Последний раз он видел Шаванова 5 или 6 марта 2015 года.
Судья спрашивает стороны, хотят ли они допросить свидетеля Ахмадова при присяжных. Защита и представители потерпевших хотят, прокурор оставляет решение на усмотрение суда. Житников разрешает допросить Ахмадова в присутствии коллегии присяжных.
В зал зовут присяжных, однако заседателя под номером 22 среди них нет. Заседание продолжают без него. В чем причина его отсутствия, судья не объясняет.
Свидетеля представляют присяжным. Адвокат Цакаев задает ему те же вопросы. Он уточняет, где был Дадаев в сентябре и октябре 2014 года. По словам Ахмадова, Дадаев уезжал на несколько дней в сентябре; весь октябрь он был в республике, «максимум к матери в Ингушетию ездил».
«В декабре, в конце, мы решили взять отпуск, вместе поехать в Москву, найти там работу. Ну, все хотят перебраться в Москву», — рассказывает свидетель.
Цакаев снова интересуется — Дадаев был правшой или левшой.
«Мы, люди-мусульмане, едим и все делаем правой рукой. Нам так по религии положено», — отвечает Ахмадов.
На вопрос адвоката, не собирался ли Дадаев, когда вернулся в марте, покупать дачу или дом; свидетель отвечает отрицательно.
Теперь адвокат Каверзин еще раз спрашивает, как часто они виделись.
— Каждый день, — говорит Ахмадов.
— Если бы я куда-то уезжал, ты бы знал об этом? — спрашивает сам Дадаев.
— Да, конечно.
Теперь прокурор Мария Семененко уточняет, как выглядел Шаванов.
— Высокий, чуть выше меня, 186–187.
— У него были проблемы со спиной?
— Ну, я исследования не проводил. Ну, у него был сколиоз.
— Это как-то сказывается на походке?
— Ну плечи провисают, — показывает свидетель.
— Вы точно можете сказать, что он (Дадаев — МЗ) был в республике 20 октября (по версии обвинения, в этот день Дадаев в Москве купил ZAZ Chance — МЗ)?
— Ну да, я знаю, что он бы мне сказал. Я вообще чувствую, когда он рядом. Когда рядом мои друзья, я себя спокойнее и увереннее чувствую.
— Когда Дадаев написал заявление об увольнении? — продолжает Семененко.
— 2 или 3 марта. Во всяком случае он мне сказал, что напишет заявление, отстреляет и сдаст оружие.
— Понятно, — громко посмеявшись, говорит Семененко. — Когда вы увольнялись, вы сдавали оружие?
— Оно лежало в сейфе у оружейника, я никогда им не пользовался.
— То есть вы его не сдавали?
— Ну, я и не трогал его, я фельдшером там был.
Прокурор расспрашивает Ахмадова, что в Чечне делают левши, «которым нельзя пользоваться левой рукой». Свидетель объясняет, что детей-левшей обычно переучивают.
Судья говорит, что это неважно и прокурор должна задавать более конкретные вопросы.
— Вы уверены, что Дадаев правша? — спрашивает Семененко.
— Да.
Вопрос от адвоката Прохорова: «Какие отношения у Геремеева с Дадаевым?». Свидетель говорит, что Дадаев был его заместителем. Отношения были обычными, рабочими.
Теперь адвокат интересуется Шавановым. Свидетель снова говорит, что они дружили и росли в одном селе.
Больше вопросов к свидетелю нет, он присел на скамью в зале.
Прокурор Семененко теперь представит детализацию номеров Мухудинова и Бахаева.
7 февраля 2015 года. В 00:37 соединение телефона Мухудинова зафиксировала базовая станция на улице Ивана Франко, 4. Прокуроры показывают таблицу присяжным с ноутбука.
— Какой номер дома? — вмешивается Садаханов.
Прокуроры молчат, он повторяет вопрос.
— Дом 4, вы же должны наизусть знать.
— А я знаю.
— Ну, и все тогда, — грубо говорит Семененко.
7 февраля. 20:41, телефон Бахаева фиксируется на улице Ивана Франко 38, корпус 1. Следующее соединение только через 11 часов.
— И что это доказывает? — снова встревает Садаханов.
Семененко просит судью повлиять на адвоката.
Затем 17 февраля телефоны Мухудинова и Бахаева снова оказываются на улице Ивана Франко.
22 февраля. В 22:53 Бахаев на улице Ивана Франко, 38, корпус 1. В тот день там в 16:18 включилась одна из «боевых трубок».
27 февраля. В 00:07 Бахаев находится… Садаханов перебивает прокурора.
— Мы уже перед присяжными кучу раз исследовали это.
— Уважаемый защитник, вы не перебивайте прокурора. Вы должны были возражать, когда прокурор заявлял ходатайство, — говорит судья.
— Ваша честь, я возражаю против ваших действий!
— Да возражайте сколько угодно!
— И буду возражать!
— Прекратите разговаривать! — судья начал кричать в микрофон, он повторяет эту фразу около десятка раз, пока Садаханов не замолчал.
Про 27 февраля неясно, поскольку прокурор показывает ноутбук только присяжным: «Смотрите, где он был». Ранее адвокат Садаханов демонстрировал детализацию подзащитного. В 00:07 с телефона Бахаева выходили в интернет; базовая станция — на улице Ивана Франко. Подсудимый объяснил это тем, что вечером встретил супругу с работы в районе станции метро «Кунцевская», а затем они вместе поехали в квартиру ее родственницы на улице Ивана Франко, в которой они оставались на время отъезда хозяйки.
1 марта его телефон снова зафиксирован на улице Ивана Франко. В 18:22 в тот же день он был в районе Внуково. В 18:37 Мухудинов созванивается с Эскерхановым, а в 20:03 — с Дадаевым.
Прокуроры снова медленно проносят ноутбук с таблицей перед присяжными.
— Вопрос к Бахаеву можно? Вам там 5 марта эсэмэс приходили с номера 900. Это Сбербанк? Что он вам писал?
— Не знаю, может быть, зарплату перевели.
— Зарплату?
— А, это я хозяйке квартиры деньги переводил.
— Квартиры?
— Ну, хозяйке дома, ну какая разница.
Теперь Семененко хочет изучить передвижения ZAZ Chance по системе «Поток». Садаханов возражает и говорит, что эти документы уже изучали. Присяжных отправляют в совещательную комнату на время обсуждения.
Прокурор Семененко хочет изучить передвижения автомобиля за 14, 17, 21, 23 и 25 февраля. Она утверждает, что ранее эти даты не исследовались.
Садаханов спорит.
Адвокат Муса Хадисов добавил, что подсудимых не знакомили с данными системы «Поток». В то же время судья настаивает, что они ознакомлены.
Эскерханов кричит, что это неправда.
— Вы чего хотите, подсудимый? — спрашивает Житников.
— Хочу, чтобы журналисты и блогеры… — Эскерханов махнул в сторону слушателей. — Знали правду.
Судья объявляет перерыв на 10 минут.
В перерыве представитель потерпевших Вадим Прохоров называет возмутительным отказ судьи допросить Алексея Венедиктова в присутствии присяжных. По мнению адвоката, судья не хочет лишний раз затрагивать в процессе Рамзана Кадырова и мотив, связанный с Charlie Hebdo.
«Я считаю, что судья в данном случае возмутительно отказался допросить свидетеля Венедиктова из-за того, что тот активно упоминает угрозы со стороны Кадырова, которые действительно, к сожалению, не включены в обвинение, и мотив Charlie Hebdo. Что я понимаю под «мотивом Charlie Hebdo»: совершенно очевидно, что мотив Charlie Hebdo, который первоначально рассматривало следствие, не является ни основным, ни главным, ни определяющим, потому что подготовка убийства началась задолго до событий Charlie Hebdo. Это был январь, а подготовка началась как минимум в сентябре. Основным мотивом, мы полагаем, являлась политическая деятельность Немцова, а почему именно Немцов — он раздражал как федеральную верхушку, в частности, он один из основных проводников «акта Магнитского», так и кадыровскую верхушку, потому что он постоянно упоминал тот беспредел, который творится в республике. В частности, 30 мая 2014 года он как депутат Ярославской думы направил запрос [директору ФСБ Александру] Бортникову о том, что делают «кадыровцы», так называемые, на Донбассе.
Наконец, очень важный момент, и я считаю, что, по сути, это послужило спусковым крючком — это «******* (чокнутый) ваш Владимир Путин». Вот это ровно та самая видеозапись, те слова, которые он сказал в Киеве, а одна девушка украинская это записала и без его [Немцова] разрешения разместила в сети. По имеющимся у меня неформальным данным и по всем раскладам, именно после этого из-за совокупности обстоятельств началась подготовка убийства. Charlie Hebdo был уже в ходе. Но я совершенно не согласен с позицией суда, что если Charlie Hebdo не вошло в обвинение и не является главным и основным мотивом, определяющим, то о нем нельзя упоминать. Конечно, в ходе подготовки убийства, очевидно, заказчики, организаторы и исполнители дополнительно накрутили этим мотивом. Что вот еще идет подготовка, а вот еще [Немцов] высказался про мусульман. Я напомню, кстати, что у одного из обвиняемых — Эскерханова — и видеоролик с «******* Путиным», и распечатка поста с Charlie Hebdo были обнаружены в телефоне.
Поэтому основным мотивом Charlie Hebdo, конечно, не является. Но дополнительно мотивировать исполнителя в ходе подготовки убийства не было проблемы. И еще одно: вполне вероятно, что заказчики и организаторы изначально предполагали, что если «засыплются» исполнители, то они будут говорить о мотиве Charlie Hebdo. Вот что я имею в виду», — считает адвокат.
Перерыв закончился. В зал заходит судья Житников. Он зачитывает решение по ходатайству Мусы Хадисова об исключении протокола задержания Анзора Губашева и протокола его допроса. Суд постановил в удовлетворении ходатайства отказать.
«Никаких новых доводов защитники не приводят. Защитник говорит о том, что повреждения Губашев якобы получил во время незаконных методов ведения следствия, однако в справке СИЗО говорится, что травмы он получил при задержании»,
— объясняет свое решение судья.
В зал возвращаются присяжные. Адвокат Садаханов хочет еще раз показать детализацию своего подзащитного, чтобы обратить внимание присяжных на определенные моменты. Прокурор Семененко возражает против повторного исследования доказательств, но судья соглашается с защитником.
Адвокаты включают проектор и открывают таблицу с детализацией Бахаева. Одна из присяжных просит увеличить таблицу.
7 февраля в 0:11 номер Бахаева был в Одинцовском районе, деревня Грязи. В 00:50 — там же.
Ранее на заседании прокурор Семененко отмечала, что телефон Мухудинова в 00:37 в тот же день был на улице Ивана Франко. Прокурор указала, что в районе той же улицы за четыре часа до этого, в 20:41, находился Бахаев. Однако обращать внимание на более позднее время в детализации Бахаева обвинитель не стала.
Прокурор Семененко выходил из зала. В это время адвокат Садаханов говорит присяжным — мало ли кто и где проходил, главное, что в одно время с Мухудиновым, Бахаев не находился на улице Ивана Франко. На этом он закончил.
— Я не мог следить за Немцовым. Я никого не знаю из тех, кто на видео и на фотографии. Как они хотят связать меня с этим делом? — обращается к присяжным Бахаев.
Семененко возвращается в зал с картой. На ней она показывает перемещения автомобиля ZAZ Chance.
Например, 16 февраля он был на Новом Арбате. 17 февраля в 23:14, 21 февраля в 21:07, 23 февраля в 12:16, 25 февраля, а также 26 февраля в 21:37 ZAZ проезжал мимо камеры на Новом Арбате.
— Мария Эдурадовна, покажите теперь все, что вы показали присяжным Эскерханову, — говорит судья.
Семененко садится, а ее коллеги неохотно идут к «аквариуму». Они быстро ткнули Эскерханову карту и таблицу, но ничего не объяснили.
— Эй, мальчик! — кричит вслед прокурору Алексею Львовичу Эскерханов. Он недоволен, что ему ничего не объяснили. Теперь Львович подробно объясняет подсудимому, что изображено на карте.
Карту передали в аквариум. Эскерханов показывает, где он работал. Но присяжным, вероятно, ничего не видно.
На карте небольшого размера трудно что-то разглядеть. Эскерханов напоследок сказал, что у суда и следствия была возможность изъять видео с камер наблюдения и посмотреть с кем и где он был во время убийства.
«Но следователи этого не сделали, никто этого не сделал», — посетовал он.
Судья попросил присяжных не обращать внимание на это замечание подсудимого и призвал Эскерханова к порядку.
После этого исследование карты закончилось, ее убрали.
Затем обвинение зачитывает справку, согласно которой дом на улице Школьная в станице Вознесенская, в котором был зарегистрирован Дадаев, расселили из-за опасности оползней. Мать Дадаева переселили в Малгобек.
Прокурор Львович сказал, что на этом у обвинения закончились дополнения. К своим доказательствам собирается перейти защита, перед этим объявляется 40-минутный перерыв.
Перерыв окончен, судья вернулся и адвокат Каверзин ходатайствует о допросе специалиста по оружию и об оглашении детализации номера свидетеля Ахмадова, которого допрашивали ранее сегодня. Ахмадов упоминал, что он «очень тесно» общался с подсудимым Дадаевым.
Ходатайство о допросе свидетеля судья удовлетворяет, он также передает бумажку прокурору, которому пришел ответ на запрос в «Вайнахавиа».
После этого адвокат Эскерханова Бюрчиева говорит о еще одном доказательстве.
«Раз обвинение утверждает, что он был в баре Royal Arbat, а он на самом деле был в «Дюран-баре», я сделала запрос в Life. Они опубликовали новость «Алиби обвиняемого в убийстве Немцова подтвердило видео». Life прислал мне видео, которое я бы хотела показать присяжным», — сказала она.
Прокурор Семененко выступает против демонстрации видео, сославшись на незаконность получения доказательства.
Судья постановил приобщить к делу ответ Life, но перед присяжными его исследовать не будут. В том числе, поскольку в обвинении не утверждается, что Эскерханов был на месте убийства Немцова 27 февраля.
В зал заходит свидетель, которого будут допрашивать по ходатайству защиты. Это небольшого роста мужчина с большим черным рюкзаком, Василий Лесников — доцент юридического факультета, криминалист, специалист по юридической и экспертной поддержке.
Договор на проведение экспертизы с ним заключил руководитель экспертного бюро «Версия». После того, как судья предупреждает Лесникова об ответственности за дачу ложных показаний, адвокат Каверзин начинает задавать вопросы.
«Когда проводятся экспертизы на предмет наличия частиц выстрела, вот есть пороховые газы, например, какие частицы могут присутствовать на теле и на одежде? Что такое «характерный продукт выстрела»?» — интересуется защитник.
Эксперт отмечает, что считает понятие «характерный» плохим описанием для продукта выстрела, хотя этим определением пользуются в российских ведомствах. Он говорит, что только количество частиц может интерпретировать их как продукт выстрела.
— Объясните, вот за ушной раковиной если берут смыв, находят одну частицу. Можно ли по одной частице сделать вывод, что это продукт выстрела? — спрашивает Каверзин.
— Не могу себе представить, чтобы эксперт по одной частице дал такое определение — отвечает свидетель.
Эксперт объясняет, что сделать вывод по одной частице невозможно, их должно быть хотя бы пять. Продолжая отвечать на вопросы адвоката, он поясняет, что и в случае смыва с ладоней нельзя делать вывод по двум частицам.
Теперь адвокат спрашивает, должны ли эксперты-криминалисты добавлять иллюстрации в свое заключение. Эксперт считает, что это обязательно: там должны быть сфотографированные частицы, сильно увеличенные, «поскольку они имеют весьма специфическую пористую структуру».
Затем адвокат попросил Лесникова оценить баллистическую экспертизу. Исследование, отвечает эксперт, сделано «извините, не в суде будет сказано, халтурно»: оно вызывает массу вопросов, в нем есть только фотография одной гильзы.
Свидетель упоминает, что был ведущим специалистом в МВД и утверждает, что в правоохранительных органах экспертизу бы заставили переделать.
После этого Лесникова попросили присесть, в зал позвали присяжных, а адвокат Каверзин собрался оглашать детализацию подсудимого Дадаева и показать соединения с другом Ахмадовым, выступившим ранее сегодня как свидетель.
Начинается оглашение детализации на предмет соединений с номером хирурга Ахмадова. 20 октября, когда, по версии следствия, Дадаев находился в Москве и покупал автомобиль, его телефон фиксировался в Грозном, рассказывает Каверзин: в тот день Дадаев ездил по городу, но не выезжал за его пределы.
19 и 21 октября фиксировались соединения Дадаева и Ахмадова, рассказывает Каверзин, все это время подсудимый находился в Чечне.
— А если этот номер ваш, то почему, судя по детализации, вы созванивались [со своим же вторым номером]? — интересуется прокурор.
— Ну, я мог один из телефонов забыть где-то, мы же говорили на суде об этом. Например, мог пойти в машину, забыть один из телефонов в кабинете и позвонить на него со второго номера.
Дадаев говорит, что понимает, к чему клонит прокурор, но детализация подтверждает его слова: в конце октября оба его телефона находились в Чечне. На этом исследование детализации номера Дадаева закончилось.
Судья Житников рассказывает, что кто-то из коллегии присяжных анонимно сообщил ему: присяжная Елена Ведюк активно делится своим мнением с другими, рассуждает, кто, по ее мнению, виноват в убийстве Немцова. Речь идет о шатенке среднего возраста, в желтой кофте и с яркой красной помадой на губах.
— Что вы можете пояснить по этому поводу? — спрашивает судья Ведюк.
Присяжная встает:
— Ну мы все обсуждаем этот вопрос, не только я одна.
— В совещательной комнате мы обсуждаем все вопросы, мы проводим там больше времени, чем здесь. Елена ничего такого не сделала, — вступилась одна из присяжных за Ведюк.
Прокурор Семененко, отвечая на вопрос судьи, что она думает по этому поводу, говорит: «Количество присяжных позволяет ее удалить».
Адвокат Марк Каверзин долго и подробно говорит, что думает по этому выводу. Он не считает необходимым удаление присяжной. Его коллега Шамсудин Цакаев не видит смысла в удалении Ведюк из коллегии. Защитник Садаханов также против вывода присяжной из коллегии.
Судья Житников объясняет присяжным, что делиться своим мнением другом с другом им нельзя. Только обсуждать можно, но не говорить о своем мнении. «Есть основания полагать, что присяжная Ведюк утратила объективность», — говорит судья и исключает.
Теперь в коллегии 17 присяжных.
Судья утешает присяжную: «Вы не огорчайтесь, но поймите, что я судья, а судей могут за такие нарушения отвести». В коллегию входит присяжный под номером 17.
Коллегию присяжных отпускают до 11 утра среды, 31 мая.
— До свидания всем, — сказала Ведюк перед уходом, глядя на адвокатов. Участники процесса в зале с ней прощаются.
Теперь специалиста Лесникова продолжают допрашивать без присяжных. Каверзин зачитывает эксперту выдержки из экспертизы по следам выстрелов на теле Дадаева. Согласно исследованию, найдены за левой ушной раковиной — одна частица выстрела, на руках — по две, под ногтями — четыре.
Специалист говорит, что удивлен такой экспертизой. Она сделана не по методике, а найденных частиц недостаточно, чтобы делать вывод, есть ли на Дадаеве следы выстрелов. «Вывод экспертов ошибочный, я вам с уверенностью могу сказать», — подчеркивает Лесников. Он читает методическое пособие по исследованию следов выстрелов.
Отвечая на вопрос адвоката, специалист поясняет, что на одежде частицы могут сохраняться довольно долго, как и под ногтями. Тем не менее, найденных там четырех частиц недостаточно, чтобы делать выводы.
«Стыдно такую экспертизу показывать из Института ФСБ, он всегда был эталонным», — резюмирует специалист.
Теперь Каверзин спрашивает специалиста о гильзах. Например, в каком радиусе они должны быть разбросаны и куда отлетают гильзы. По словам Лесникова, по гильзам можно определить примерную картину стрельбы. Экспертиза по гильзам, на его взгляд, сделана хорошо; эксперты сделали фотографии — это правильно.
Однако есть одна странная гильза, говорит специалист: она находится под таким неестественным углом, что кажется, будто убийца стоял практически вровень с жертвой.
Не менее 10 секунд понадобится убийце, чтобы сделать шесть выстрелов, предполагает специалист, добавляя, что для точного вывода нужна экспертиза.
Адвокат Муса Хадисов:
— А могут частицы под ногти попасть при сжатых пальцах в момент выстрела?
Специалист говорит, что могут и попадают.
— А можно ли узнать вес одной частицы?
— Она настолько мизерная частица, что нет.
Хадисов интересуется, мог ли стрелявший смыть частицы, если он делает омовение. По словам эксперта, это зависит от того, как усердно человек моется.
— Вам давали сколько экспертиз на изучение? — спрашивает прокурор Семененко.
Специалист говорит, что всего у него три документа: по гильзам, следам выстрела и осмотр места преступления.
— А вы знаете, что всего в деле 61 экспертиза? — интересуется гособвинитель.
— Нет, у меня нет таких данных.
— У меня нет вопросов.
Адвокат Прохоров спрашивает, выстрелы были с интервалом или шли один за другим. Специалист говорит, что первые три пули выпустили одну за другой, а затем был перерыв. Но вот одна гильза лежит как-то странно, повторяет Лесников. «А ее не могли сдвинуть как-то? Там ведь довольно много людей ходили», — говорит Прохоров. Специалист не знает, сдвинули их или нет.
Прохоров обсуждает со специалистом, из какого оружия могли стрелять. Затем, рассмеявшись, Прохоров замечает, что, вероятно, не зря убийца не стал выбрасывать оружие на месте преступления: «видимо не такое уж оно было самодельное, жалко стало бросать».
В итоге к определенному выводу, из какого оружия стреляли, специалист не приходит.
Адвокат Каверзин просит допросить специалиста при присяжных.
Лесников пытается отпроситься — он учит детей стрельбе из арбалета и уже к ним опаздывает. Но судья просит специалиста задержаться.
Все защитники поддерживают просьбу Каверзина. Семененко возражает: «В материалах 61 экспертиза, три из которых баллистические. Мы допросил тут экспертов, нет необходимости его допрашивать». Военный прокурор Антуан Богданов добавляет, что методики и исследования меняются и совершенствуются и количество необходимого для исследования материала со временем уменьшается.
Лесников отмечает, что он практикующий эксперт и всего два года назад переаттестовывался. Кроме того, он выступал на процессе по «кущевскому делу».
Судья просит документ о прохождении аттестации. Секретарь выходит из зала с документом, чтобы сделать его копию.
Судья с интересом расспрашивает специалиста о технике проведения экспертизы и смотрит его документы. Затем Житников говорит, что сегодня решение по ходатайству Каверзина о допросе при присяжных принимать не будет.
Процессуальные вопросы стороны обсудят во вторник. Заседание назначено на 11:00 30 мая.
Источник:
«Медиазона»
25.05.2017 Одиночные пикеты у суда над обвиняемыми в убийстве Бориса Немцова.
Уведомление: Шестьдесят шестой день слушаний по существу дела об убийстве политика Бориса Немцова. Трансляция «Медиазоны» | НЕМЦОВ МОСТ