22.02.2018
О Борисе Немцове
Издание «TATLER»
«Он был человеком космического обаяния»
Автор Ирина Хакамада
27 апреля 2015
Соратница убитого политика вспоминает, как он балансировал между Кремлем, тюрьмой и многочисленными женщинами.
Боря окинул меня взглядом — так: р-раз — и глаз у него не дернулся. Я сразу поняла, что «как баба не канаю» — ну совсем. Мы, женщины, сечем такие вещи. Зато тут же стало ясно, что стилистически и психологически мы очень свои — а ведь еще ни словом не перекинулись! Наверное, мы тогда оба были неофиты и оттого тянулись друг к другу.
О буйном красавце, развивающем малый бизнес в Нижнем Новгороде, устраивающем экономические реформы на грани революции и потрясающем Россию своим новаторством, тогда говорили все. Буквально несколько месяцев на должности губернатора, а уже успел нашуметь на всю страну! Такой вот сумрачный нижегородский гений с курчавым шариком, как у Анджелы Дэвис, на голове. А тут Саша Любимов (телеведущий. — Прим. Tatler) мне говорит: «Ты ведь занимаешься биржей? Давай я вас с Немцовым познакомлю! Он открывает Нижний для бизнеса». На дворе —1992 год. Мы садимся в поезд и едем.
Именно Немцов впоследствии срежиссировал звонок мне от Егора Тимуровича (Гайдар в 1992 году возглавлял кабинет министров. — Прим. Tatler), после которого я оказалась в правительстве, а когда узнал, что я на восьмом месяце беременности, заставил поклясться, что рожать поеду в Нижний. «У тебя есть в голове что-нибудь еще, кроме пиара своего Нижнего Новгорода?» — говорю. А он: «Я там такое построил! У меня роддом лучше, чем в Европе, Штатах и Москве, вместе взятых».
Борис Ефимович всегда говорил: «Я герой провинции, зря вообще приехал в Москву». Но мечта у него была не провинциальная: стать президентом. И ведь мог! Борис Ельцин намекал много раз, что объявит его преемником, которого предложит на выборы. Борис Березовский подыграл, а Александр Волошин и Татьяна Дьяченко пригласили Немцова в Москву на позицию первого вице-премьера. Оттуда, понятное дело, прямая дорога в премьеры. Но дефолт, конечно, планы разрушил. На нас повесили всех собак — сказали, что это премьер-министр Сергей Кириенко за три месяца работы устроил финансовый коллапс, – и уволили.
Когда мы оказались на улице, стало понятно: преемником будет Путин, а у Ефимыча впереди «долгая дорога в дюнах», по итогам которой он, может, и реализует свою мечту о президентстве — лет через десять. Переход дался ему легко. Он был очень эмоциональным человеком, с большой витальной энергией и сумасшедшим интеллектом. Такие быстро обучаются и перестраиваются. Он мне позвонил, сказал: «Ирка, есть идея. Давай опять в парламент, вместе». На этом этапе я была для него уже проверенным человеком. Боря возглавил фракцию, я стала вице-спикером. Мы прошли сквозь скандалы, ссоры, примирения. Нас называли «трупами», но мы пошли на выборы в 1999 году. Либеральная пресса поливала нас грязью. Либеральная! «Дефолт устроили, уроды, куда идете…»
Был проект: мы с рок-группами мотаемся по регионам, поем песни о свободе, собираем молодежь, в майках цвета российского флага раздаем флаеры Союза правых сил. Я-то человек рок-н-ролльный — как только музыка начиналась, заводилась. А у Бори вкус музыкальный совсем другой, очень спокойный. Типичные Весы — они вообще не музыкальные. И он стал уставать: «Не могу уже! Опять орать, призывать, бегать по стадиону…» А у нас регион за регионом. Я говорю: «Давай танцевать». Он: «В каком смысле?» Я: «Ну дергайся, я тебя научу». Мы начали танцевать, а ведущий концерта Николай Фоменко призвал всех показать, как они любят друг друга, — обняться и поцеловаться. И Борька такой: «Ну что, Хакамада, давай!» Мы встали в синих майках, поцеловались — тут-то «Коммерсантъ» нас и щелкнул. Выпустил на первой полосе с заголовочком: «У всех дефолт, а Немцов и Хакамада целуются».
В те годы «Коммерсантъ» был всевидящ. У них есть еще одна замечательная фотография с заседания в правительстве, где я сижу, а Боря смотрит под стол на мои ноги. Я тогда как раз начала чувствовать, что в правительстве умираю душевно, — и решила, чтобы себя как-то поддержать, надевать сексуальное белье и чулки в сетку. Сверху все чинно: черные юбка и пиджак, но закинула ногу на ногу — и показался кусок сетки. Боря, конечно, сразу засек: «Ир, это у тебя чулки или колготки?» В каждый момент он думал в двух направлениях — политика и женщины.
Немцову случалось спешить, но у него интеллект физика, а технари считывают ситуацию моментально. Да, иногда ему не хватало философского, метафизического видения, потому что у него не было гуманитарного образования, зато оно было у меня. Мы с ним Весы и Овен – противоположные знаки дополняют друг друга своими качествами, и я выступала в роли старшей сестры, вдумчивой такой. Мы часто обсуждали личные проблемы — в такие моменты он был мне как подружка.
Я ему в свое время дала совет: когда у тебя серьезное приключение, от жены уходишь — не скрывай ничего. На опережение вываливай все в желтую прессу — и кайся. Русский народ это обожает. Вот, грешен, но очень всех люблю. И народ простит. Он так и сделал, когда ушел от Раи к женщине, от которой, как оказалось, уже двое детей. Была огромная статья в «Комсомолке», где он все рассказал и признался в любви ко всем: от кого ушел и к кому пришел. После этого все остальные заткнулись. «Ирка, ты гений!» — сказал он. Так мы и дружили.
Летим обратно с Давосского форума, 1994 год, Боре плохо: заболел гриппом. Нас привозят в какой-то зал, все бегают вокруг него, кидают на лоб холодные полотенца, а он говорит: «Ирка, я умираю, ты видишь вокруг себя духи? Сходи в общий зал, купи моей Райке духов своих. От тебя так пахнет всегда, я с ума схожу». По‑моему, это был Obsession — унисекс такой, холодный с перчинкой. Вот о чем думал «умирающий» Немцов — чтобы от Райки пахло так же, как от меня.
Женщины знали, какой он, и все равно любили, включая всех его жен. И мы часто разбирали с ним эти истории: что нам делать с паблисити, как нам это преподать, чтобы не испортить политическую жизнь, когда он стал лидером СПС. Ефимыч ведь даже успел посидеть! Писал мне из тюрьмы: «Слушай, здесь один вор сидит — не в законе, а просто. Он тебя искренне любит, можно дать ему твой телефон?» «Борь, ты офигел вообще», — отвечаю. Все равно дал номер, вор мне написал, действительно про любовь. Такое только с Немцовым возможно.
Он был человеком космического обаяния, очень любил жизнь, людей — и всегда учился, в отличие от других, упертых. Таких, как Немцов, больше не делают. В следующем после него поколении — явный кризис витальности. Нет сексуальности. Никто так баб не любит. А у него главным героем был Александр II — царь-Освободитель, знаменитый своими романами. Я такой убойной энергии больше ни у кого не видела. Он пришел ко мне на день рождения, и праздник провалился: все девушки — от умных до дур — забыли про меня и выстроились к нему в очередь поговорить. А у него глаза разбежались. Костя Ремчуков рассказывал, что он все ходил и спрашивал: «А тут кабинета у Ирки нет?» В этом весь Боря. Женщины перед ним рассыпались в прах. Одна была умная, вся в искусстве, со втянутым прессом, тонкими губами и ключицами — мистическая женщина с профилем Анны Ахматовой. Типичная такая: меня политика не интересует, давайте о культуре. Но появился Немцов — и вся культура улетела.
Женщины занимали огромное место в его жизни, но — второе. Даже в них он искал политического соратника: пусть дома сидит, детей рожает, но чтобы всегда говорила, какой он молодец. Если ей на это было наплевать, он терял интерес. Когда его убили, я сказала, что у меня разбито сердце. Все, наверное, думали, что я была в него влюблена. Нет, сердце разбивается, когда уходит тот, с кем у тебя были шикарные человеческие отношения. Он часть истории — каждый год теперь про него будут это говорить. И цветы приносить, там прорва этих цветов на мосту. Их сгребают, а они опять появляются. Только когда он погиб, либеральное сообщество наконец оценило, кого мы потеряли. Впрочем, любили его даже те, кто не разделял его идеи. Кто-то в Facebook сказал очень правильно: «На марше такое впечатление, что он идет рядом, толкает в бок и говорит: «Смотри, сколько народу пришло!»
27 апреля 2015 года
«TATLER»