09.02.2019
Москва, Большой Москворецкий мост (Немцов мост)
Ночное дежурство. Акция 23 января 2019
Светлана Шмелева:
Есть такая политическая международная эстафета — своего рода олимпийский огонь. Люди передают ее друг другу из страны в страну. Форма протеста: голодовка. Я не сторонник таких методов, но Людмиле Румеге досталась эта эстафетная палочка от гражданки Украины, которую Людмила, в свою очередь, должна передать гражданину Франции через 24 часа. Однако Людмиле показалась эта форма протеста недостаточной и даже смешной, и та решила, что раз голодовка всего 24 часа, то надо не спать и проводить ее публично, на улице.
Всей гражданской сетью думали, что в этой ситуации делать. Решить-то Людмила решила, так вышло, но выдался самый холодный день в году, и при — 20 эта форма могла не только нанести урон жизни, но и стать фактически актом «самосожжения». Придумали, что надо встать на Немцовом мосту — там хотя бы круглосуточно люди, которые смогут, в крайнем случае, вызвать «Скорую помощь». Ну и я, соответственно, поехала на Мост к полуночи…
А вот и очерк Людмилы
Самиздат
Немцов Мост
Автор Людмила Румега
Пожалуй, сегодня у каждого, кто слышит про Немцов мост, в голове возникает вопрос: «Столько времени прошло! Что там происходит!?»
Действительно, 27 февраля исполнится четыре года, как неизвестными лицами, до сих пор неустановленными, выстрелами в спину был совершён расстрел государственного деятеля Бориса Немцова. Заметьте, не где-нибудь в глухом подвале пустили пулю в затылок по старой советской традиции, а в административном центре столицы — на лобном месте страны — под прицелом множества видеозаписывающих служебных камер. Открыто, на глазах всего человечества, большевистский режим привёл свой приговор в исполнение.
В тот день, вернувшись вечером с важного для нас мероприятия, мы с большим интересом просматривали выложенные в Интернет видео-записи… и вдруг замелькали сообщения.
Новость о показательной казни лидера оппозиционного движения «Солидарность» потрясла и ошеломила. Посыл: «Так будет с каждым, кто станет нам неугоден», витал в воздухе. Невольно напрашивался вопрос: «Если отстрел уже начался, то кто — следующий!?» Кто следующий встанет поперёк горла верным ленинцам?
На месте, обильно политом кровью Бориса Немцова, сначала появились горы цветов, позже был установлен стихийный народный мемориал, круглосуточно покрытый цветочным ковром, горят лампады и стоят портреты политика и оппозиционера.
Периодически мемориал подвергается варварским нападениям и уничтожению: всё сметается в кучу, аки мусор, и вывозится в неизвестном направлении.
Однако, на утро он снова наполняется цветами, букетами, корзинами, лампадами и портретами. И если «язык души — единственный достойный понимания», то что должно происходить в душах людей, которые вот уже приблизительно в 96-ой раз принимают участие в восстановлении мемориала, после его жесточайшего разорения?
Почему должностные лица, занимающие высокие посты как на местном, так и государственном уровне, крайне жестокое отношение к памяти государственного деятеля выдают за доблесть?
Что вообще здесь происходит!?
Ответы на эти вопросы я искала, волею случая, находясь рядом с мемориалом в течение суток.
Мало кто из спешащих прохожих оставался безучастен. Многие останавливались, присматривались, делали снимки. Случались и экскурсионные группы.
У меня на глазах очень пожилая женщина с палочкой, едва держащаяся на ногах, несмотря на крепкий мороз, принесла большой пакет и дрожащей рукой передала его волонтёрам с просьбой поставить её цветы, бережно обернутые несколькими слоями бумаги.
Я видела молодых мужчин, которые, проходя по мосту, останавливались ненадолго, сняв головной убор.
Некоторые водители, проезжающие вдоль моста, включали сигнализацию, отдавая дань памяти.
Были и такие водители, которые останавливались и делились с волонтёрами горячим чаем и бутербродами.
Так почему же так настойчиво оскверняется памятное место? Очевидно, что это кому-то нужно!
Чаще всего роль вандалов (разрушителей, уничтожителей чужого имущества) послушно исполняют работники «Гормоста», вооруженные лопатами и мётлами.
Случались и нападения фашиствующих (жестоких, безжалостных) молодчиков из НОДа и СЕРБа (собирателей биоматериалов), с пионерского возраста готовых уничтожить всякого, на кого партия укажет, вооружённых мочой и экскрементами.
На 900-й день после убийства Немцова, 15 августа 2017 года на мосту произошёл инцидент: дежуривший на мосту волонтёр Иван Скрипниченко подвергся нападению неизвестного, до сих пор неустановленного, сломавшему ему нос. 23 августа Иван скончался в больнице. Следствие вообще не ведётся. 24 января 2019 года ему бы исполнилось 38 лет.
Оно и понятно. Сколько миллионов сограждан было расстреляно по решениям членов всесильной партии большевиков, замурованным в секретных архивах на века — всё с рук сходило. А тут никак следы преступления замести не удаётся: народ стоит за мемориал насмерть.
Ну, что тут поделать? Разве только вместе с мостом уничтожить… Поговаривают, что в связи с капитальным ремонтом моста в апреле мемориала не станет…
А вот каким увидела мост Светлана Шмелёва на 1426 день после убийства Бориса Немцова:
Длинный день, Немцов мост.
Впервые побывала на Немцовом мосту ночью. Заодно поняла свои личные пределы: при — 20С через полтора часа от зоны комфорта не остается и следа (хотя для согревания использовала даже способ тибетских монахов — движение и дыхание). Как волонтеры Моста стоят по 8, а то и все 14 часов? Не понимаю! А опыт этот получила благодаря Людмиле Румеге.
Есть такая политическая международная эстафета — своего рода олимпийский огонь. Люди передают ее друг другу из страны в страну. Форма протеста: голодовка. Я не сторонник таких методов, но Людмиле Румеге досталась эта эстафетная палочка от гражданки Украины, которую Людмила, в свою очередь, должна передать гражданину Франции через 24 часа. Однако Людмиле показалась эта форма протеста недостаточной и даже смешной, и та решила, что раз голодовка всего 24 часа, то надо не спать и проводить ее публично, на улице.
Всей гражданской сетью думали, что в этой ситуации делать. Решить-то Людмила решила, так вышло, но выдался самый холодный день в году, и при — 20 эта форма могла не только нанести урон жизни, но и стать фактически актом «самосожжения». Придумали, что надо встать на Немцовом мосту — там хотя бы круглосуточно люди, которые смогут, в крайнем случае, вызвать «Скорую помощь». Ну и я, соответственно, поехала на Мост к полуночи, когда должна была начаться «акция», чтобы попытаться все-таки воззвать к разуму сопикетчицы. Ведь совсем не обязательно страдать и умирать, отстаивая права, и даже наоборот. Людмила ссылалась на свой опыт — она пикетировала рядом с шахтерами в 98-м. Те, действительно, стояли больше ста дней. Однако это было летом, что я, конечно, не преминула заметить. К половине второго ночи все-таки удалось договориться, что если уж она решила стоять, и это решение неотменяемо, надо себя беречь и ходить греться. Лишь в этом случае можно вынести столь тяжелый опыт. Хотя все равно оставались опасения за ее жизнь и здоровье, поскольку если даже делать небольшие перерывы, усталость, голод, замерзание — накапливаются.
Но сейчас уже все хорошо, Людмила отстояла-таки свои сутки. Днем мы созванивались, а вечером я поехала на Мост снова, чтобы ее проведать. Как всегда приезды были вознаграждены общением с уникальными людьми. Той ночью — с дежурными Иваном Шаравиным и Валерием Кузьменковым. А этим вечером повидались с уже приятелем и другом Григорием Симаковым и познакомились с чудесной Инной Шифановой. Была и Любовь Иосифовна Новосельская, которая часто бывает на многих пикетах, известная на всю Москву своим стилем: сумочками-плакатами и желтым жилетом.
Поздним вечером появились новости о свержении Николаса Мадуро в Венесуэле. В то же время над Мостом пролетели два вертолета и сели на территории Кремля, и тут же появились полицейские машины по всему периметру. Очевидно, прилетело первое лицо или Перлигос, как называл его Войнович. Видимо, для обсуждения, что делать со сверженным другом-диктатором и ситуацией в целом.
Тем временем, наступила минута молчания. Она проходит ежедневно в 23.31 — время убийства Бориса Немцова. После чего всегда меняется табличка. На этот раз с 1426-го дня на 1427-й. А следом и смена дежурных. Ночные волонтеры стоят с полуночи и до восьми утра. Не понимаю, как они это делают. Но человек способен на многое, если он человек.
Так и прошел день.
24 января день рождения Ивана Скрипниченко, волонтера Немцова моста. Он погиб 23.08.2017 при исполнении своих волонтерских обязанностей. Иван скончался в больнице, но был жестоко побит именно там, на Мосту — до сих пор неизвестными… Ивану было всего 36 лет. Волонтеры завтра едут к его вдове и семье, а нам можно и, мне кажется, нужно нести цветы на Мост в память о нем.
Как закончить эту запись? Наверное, цитатами из книги Людмилы Румеги, что простояла сегодня сутки на Мосту. Ее книга называется «Любить Отечество — беречь людей». Это повесть про родителя-мать, что стала вести беседы с одноклассниками дочери о Конституции, столкнувшись с самыми разными трудностями. Книгу пока не успела прочесть, но интересно, как назвала разделы Людмила: «Тому необходимо Конституция, у кого нет должности» и «Тому обществу нужна Конституция, которое стремится выжить», «Без проявления воли право ничтожно», «Совесть — это способность личности контролировать свои действия и оценивать свои поступки», «Сон разума порождает чудовищ», «На людском невежестве не наживается только ленивый», «Действия людей — лучшие переводчики их мыслей», «Лучше зажечь свечу, чем проклинать тьму». Но заканчивается книга невесело — констатацией: «Мы создали государство, пожирающее своих детей».
Приходите завтра (уже сегодня) на Мост почтить память Ивана Скрипниченко, и в другие дни — приходите. Там такой удивительный портал и я бы сказала: центр гражданской жизни. Тихой, но настойчивой и осмысленной.
Дата публикации 26.01.2019
Источник