14.11.2016
Пытки Ильдара Дадина
Facebook Евгений Левкович
Я написал позавчера, что заканчиваю заниматься приключениями Ильдара Дадина.
Получается, соврал. Не буду сейчас оправдываться и говорить, что это было написано на эмоциях (хотя и на них тоже).
На самом деле, я действительно хотел бы закончить этим заниматься, но пока, к сожалению, не получается. Никак. Сегодня я снова сидел в кабинете руководства ФСИН. Разговор продолжался более трёх часов. Сначала — вместе с Евой Меркачёвой, затем — вместе с Игорем Каляпиным.
Инициаторами разговора было руководство ФСИН (я снова не могу не отдать им должное, подчёркиваю — должное в той ситуации, которая УЖЕ сложилась). За это я считаю обязанным отчитаться перед теми, кто действительно искренне переживает за Ильдара (хотя сразу оговорюсь: большую часть разговора я передать, к сожалению, не могу — это может навредить абсолютно всем сторонам).
Прежде всего: та волна, которую сейчас поднимает «общественность» — мол, Ильдар отказался от полиграфа и врача, потому что его как-то особенно запугали (непонятно уже чем, ведь ранее он не пугался ничего), запытали и зашантажировали — это абсолютно лживая волна. А говорить надо правду.
Правда, конечно, такова, что после истории с пытками никто, кроме той самой «общественности», Ильдара не трогал. Более того (для человека, у которого в голове имеется хоть чуточку серого вещества, это было понятно давно) в сложившейся ситуации уже и не тронет. Досидит он своё спокойно (насколько понятие «спокойно» вообще применимо к понятию «отсидит»).
По словам Игоря Каляпина, отказаться от полиграфа Дадину (а он был готов его пройти!) «рекомендовал» один из его адвокатов. Скорее всего (хотя это ещё надо проверять) — и от обследования независимого врача тоже.
Да, на присутствие адвоката во время всех этих процедур Ильдар наверняка имеет полное право (я не юрист, поправьте если что). Да и не с юридической точки зрения это присутствие было бы не лишним — Ильдару бы так было спокойнее. Вопрос не в этом. А в том, что ФСИН (снова подчёркиваю — в УЖЕ сложившейся ситуации) и не была бы против присутствия адвоката! Надо было всего лишь об этом предупредить и скоординировать свои действия.
Как произошло, что известные всем правозащитники и врач едут в колонию, ближайшее окружение (назовём это так) Ильдара в курсе того, что их подзащитный примет делегацию, мягко выражаясь, в штыки, но никто никого об этом не предупреждает?
Но получилось то, что получилось. Ильдар (возможно, сам того не желая), поставил себя в крайне невыгодное положение, которое, боюсь, будет использовано теми, кто сейчас проводит проверку колонии, и в хвост, и в гриву.
И это НАШ (ВАШ) абсолютный проёб — не ФСИНа, не врача (который просто офигел от реакции «пациента», и его абсолютно можно понять), не чей больше, а наш. Связан ли этот проёб с простым русским раздолбайством и, потому, полной раскоординацией действий, или же с прямым вредительством, или же с тем, что некоторые людям, на самом деле, личный пиар важнее того, что с Ильдаром произойдёт (я, признаться, склоняюсь к третьему варианту) — без понятия.
Но правда в том, что волна, поднимаемая сейчас — абсолютно лживая. И она, безусловно, очень злит ФСИН (если что — это моё субъективное ощущение, не основанное ни на чём). Организацию, которая и без того не является центром по подготовке сестёр милосердия.
Далее. Самым главным вопросом остаётся, почему такая ситуация (я имею в виду все эти безумные две недели, пытки, а лично я не сомневаюсь в том, что Ильдар говорил правду, как бы кто ни утверждал обратное) вообще сложилась.
Сложилась она потому, что Ильдар оказался в тюрьме, где он оказываться категорически не был должен.
Об этом мы тоже очень долго и подробно говорили, но об этом я чуть позже напишу.
(А то ко мне тут Лиза Нестерова в дверь ломится. С томатным соком (боже, какой позор).
14.11.2016