13.09.2016
О Борисе Немцове, мемориале, табличке
Радиостанция «Эхо Москвы»
В мэрию переданы подписи москвичей…
В мэрию переданы подписи москвичей, которые считают, что в столице нужно установить мемориальную доску Бориса Немцова
Об этом нам рассказал депутат Госдумы Дмитрий Гудков. По его словам, мэрия подписи приняла и в ближайшее время должна дать ответ.
Борис Немцов достоин памятной доски, — считает зам.главы Комиссии по монументальному искусству при Мосгордуме Лев Лавренов.
Лавренов отметил, что на месте гибели политика уже есть стихийный мемориал. У большинства москвичей к нему претензий нет.
Стоит напомнить, что московские коммунальщики периодически зачищали Большой Москворецкий мост от цветов и фотографий убитого политика.
Передача «Особое мнение» с Виктором Ерофеевым
С Виктором Ерофеевым беседует Татьяна Фельгенгауэр
13 сентября 2016 года
ФРАГМЕНТ ПРОГРАММЫ
Т. Фельгенгауэр
― Переданные подписи, которые были собраны за установку таблички на месте гибели политика Бориса Немцова. В мэрию сегодня пришли Дмитрий Гудков, Тимофей Дзядко. 30 тысяч подписей. Как вы считаете, мэрия прислушается, появится эта памятная табличка на мосту?
В. Ерофеев
― Хотелось бы верить в это. Хотелось бы, чтобы, во-первых, была табличка. Кто прислушается или нет, я думаю это не на уровне мэрии, это, наверное, решается, мост недалеко от Кремля и это же было показное убийство. Поэтому все будет решаться в других сферах. Но мне кажется, что порой московская власть откликается адекватно. Порой. Порой нет, но поскольку мне кажется хуже всего быть максималистом в области политических каких-то ходов, можно сказать, что власть может откликнуться положительно московская. Пожелаем ей еще раз проявить адекватность.
― Но тут дело не в этих 30 тысячах подписей.
― Да даже если бы было 30 миллионов подписей, думаю, ничего бы не изменилось. Потому что я думаю, в нашей стране 30 миллионов проголосовали бы за лучшее образование, здравоохранение. А все это куда-то падает вниз.
― Это просто табличка. Не системные изменения, не необходимость перестроить целый институт общественный.
― Иногда из-за одной таблички может развалиться вся система. Дело в том, что это знаковая табличка, это признание того, что Борис был тот самый человек, который был необходим России, и поэтому его и убили.
― Пока власть не хочет это признавать.
― Да что-то непохоже. Она не признает никогда это, потому что если признает, тогда надо… Знаете как реабилитации были в 50-х годах, вот кого-то реабилитировали, вот Бухарина долго не реабилитировали. Потому что у Бухарина была совершенно своя программа в НЭПе. У Бори была совершенно своя программа развития России. И если признать, что он выдающийся политик, тогда надо считаться с теми идеями, которые он развивал. Эти идеи были идеи здравомыслия. У нас пока преобладает безумие.
Борю будут вспоминать все больше и больше. Дело в том, что у нас вообще очень мало харизматических фигур
― Вы вообще следите за тем, как идет расследование и есть какая-то надежда на то, что мы вообще узнаем правду об убийстве Бориса Немцова?
― Я думаю, что наверное некоторые люди знают правду уже. Просто не говорят. Поэтому когда эти люди заговорят, мы все узнаем. Нетрудно просто так чисто умозрительно предположить, что произошло, и мне кажется, что это умозрение может наложиться на реальность, но пока существует определенное количество людей, которые не хотят об этом заявить, не заявят. Но мне кажется, в данном случае даже это ближе к раскрытию может быть, чем некоторые другие политические убийства. Просто можно сосчитать, это алгебра, а не какая-то высшая математика.
― А если говорить о таких настроениях скорее общественных, люди забывают Бориса Немцова?
― Я думаю, что Борю будут вспоминать все больше и больше. Дело в том, что у нас вообще очень мало харизматических фигур. В политике и в тех областях, которые связаны бурной общественной жизнью. Боря конечно прежде всего поражал даже не своими какими-то здравомыслящими идеями, а харизмой. Просто смотрел, говорил, и как-то хотелось продолжать с ним диалог. Как вы знаете, мы с ним дружили и я могу вам сказать, что он гораздо был более красив и более глубок, чем рисовали даже порой его друзья, которые подозревали его в легкомыслии, в ветрености. Он был стабилен, ярок, умен и харизматичен. Лучшее, что может иметь политик. Ну, наверное, вот это и мешало некоторым людям признать его просто что называется соседом по политической жизни.
