21.01.2018
Интервью с Борисом Немцовым
Журнал «Итоги»
Действие сложения
6 марта 2006 года
«Мы не претендуем на то, чтобы доминировать в процессе объединения демократов, но исторически так случилось, что СПС и «Яблоко» — это самые долгоживущие демократические организации»,
— говорит глава комиссии по консолидации либеральных сил Борис Немцов
На минувшей неделе бывший глава российского правительства Михаил Касьянов анонсировал создание нового политического движения. По его словам, «движение объединит всех, кого не устраивает сегодняшнее положение дел в стране, всех тех, кто предпочитает сильную Россию сильной бюрократической вертикали». Таким образом, экс-премьер включился в процесс объединения оппозиционных сил, который до сих пор не приносил видимых результатов.
Кто, с кем и на каких условиях должен объединяться?
С этими вопросами корреспондент «Итогов» обратился к другому видному политику — Борису Немцову, который возглавляет учрежденную СПС комиссию по консолидации либеральных сил. Немцов полагает, что сегодня шансы на появление единой либеральной партии заметно выше, чем в проигрышном для правых 2003 году.
— Борис Ефимович, в деле объединения либеральных сил вы с Михаилом Касьяновым потенциальные союзники или конкуренты?
— Я приветствую решение Михаила Касьянова заняться политической деятельностью. Власти с ним борются всеми праведными, а в основном неправедными методами. Тем самым создают ему образ главного российского оппозиционера. Мы, безусловно, будем с ним сотрудничать на ниве объединения демократических сил. В каком виде, мне сказать трудно, я пока не очень понимаю формат движения, возглавляемого Касьяновым, и его планы.
— А какой формат объединения демократов, на ваш взгляд, был бы оптимальным?
— Задача сделать так, чтобы у нас была одна колонна на выборах в парламент 2007 года и единый кандидат на президентских выборах в 2008 году.
— На основе какой партии будет строиться колонна?
— Речь не идет о судьбе тех или иных партийных лидеров или партийных организаций. Надо исходить из того, что в стране, по разным оценкам, от 20 до 30 миллионов людей, считающих, что Россия должна быть демократической страной, с независимой прессой, независимыми судами, с реальной оппозицией. У них сейчас практически нет представительства в органах власти. Что абсолютно ненормально. Конструкции объединения, которые при этом возможны, — вопрос переговоров. Я считаю, что в основу должны быть заложены некие базовые принципы.
Во-первых, это должно быть объединение равноправных партнеров, во-вторых, должна быть выработана общая программа. Мы должны констатировать, что у нас разная оценка прошлого, но нас объединяет настоящее и, я надеюсь, будущее. Если мы будем бережно друг к другу относиться, то тогда перспектива объединения существует. Если же будем акцентировать внимание на разногласиях, тогда не о чем говорить.
— Есть предварительные схемы объединения?
— Возможны разные варианты — создание единой партии с новым названием, с новым руководством. Это один вариант. Второй вариант — единый список кандидатов в депутаты на базе той или иной партии, он тоже возможен, хотя и намного хуже. Третий — создание новой партии вообще с нуля. Мы готовы принять любой из вариантов, лишь бы получилось. Оценивая вклад каждого из участников процесса объединения, надо исходить из наличия или отсутствия у него трех факторов — политического веса, оргструктур и финансовых возможностей. Сейчас ситуация лучше, чем в 2003 году. Она лучше тем, что сама политическая жизнь в России и вектор развития страны толкают либеральные силы друг к другу.
Очевидно, что отмена выборов губернаторов, снятие с выборов тех или иных партий — борьба с этим нас объединяет. Все политические силы, которые мы представляем, за профессиональную армию, за конкурентную, прозрачную экономику. Нас объединяют общие взгляды на необходимость модернизации здравоохранения, образования, науки, причем не бюрократическим способом, а с использованием гражданских институтов. Наконец, просто арифметический фактор: на следующих парламентских выборах установлен 7-процентный барьер, если посмотреть результаты 2003 года, мы по отдельности даже 5-процентного барьера не преодолели. Этот фактор нас тоже объединяет. Таким образом, я смотрю на процесс консолидации демократических сил с осторожным оптимизмом. Считаю, что вероятность успеха — одна колонна и один кандидат в президенты — процентов пятьдесят. В 2003 году эта вероятность была процентов десять.
— Какие моменты вы считаете наиболее сложными в переговорах?
— Все непросто — и выработка общей платформы, и проблема лидерства так же актуальны, как и раньше, и проблема оргструктур. Простых вопросов нет. Внешняя среда располагает к объединению, а внутри предстоит проделать огромный путь.
— Что, на ваш взгляд, было бы эффективнее — создавать новую партию или объединяться под одним из существующих брендов?
— Я стоял у истоков СПС и могу сказать, что создать организацию, действующую повсеместно в России, очень сложная задача. Пренебрегать структурами, которые уже работают, — большая глупость. Я думаю так: надо использовать все, что есть позитивного, и преумножать, а не разрушать. Главное в том, чтобы демократическая альтернатива жила в России. Если мне докажут, что бренд «Яблока» или еще какой-то для этого лучше, я с этим соглашусь. Могут быть разные варианты — и новое название партии. Но люди не столько на название реагируют, сколько на позицию по наиболее жгучим для страны проблемам и на носителей этой позиции, то есть на лидеров.
— Руководство объединением, если оно состоится, будет, видимо, коллегиальным?
— С точки зрения перспектив объединения идеальным было бы коллегиальное руководство. Иначе мы уже столкнемся с нашей стародавней проблемой: кто главный? Я не считаю, что мы должны начинать с ответа на этот вопрос. На старте объединительного процесса должны присутствовать лидеры всех демократических организаций. Если говорить о программах, то общая платформа должна содержать тезисы всех участников.
— Как определится единый кандидат либеральной оппозиции на президентских выборах?
— Кандидатом в президенты должен быть тот, кто пользуется максимальным доверием избирателей. Другого объективного критерия нет. И здесь не должно быть никакой вкусовщины — этот нравится, этот не нравится, этот хороший, тот плохой. Точно так же должен формироваться и список на парламентских выборах. При этом дедовщины быть не должно, я против дедовщины не только в армии, но и в политике.
— Каков крайний срок объединения?
— Времени для раскачки нет. Мы должны все принципиальные вопросы урегулировать в этом году, лучше до осени.
— Будет ли ваша комиссия заниматься организацией некоего форума демократических сил?
— Нет. Мы должны обеспечить переговорный процесс. Мой опыт показывает, что чрезмерная публичность в этом вредит. Я не сторонник конспирации, просто знаю, что люди очень подозрительно относятся к разного рода словам. Иногда неосторожно брошенное слово может привести к катастрофе.
— Встречное движение к объединению со стороны других партий чувствуется?
— Безусловно. Объединение на региональном уровне это показывает. Сейчас, например, в Перми объединились СПС и «Яблоко», это замечательно. В Нижнем Новгороде будут выборы: СПС участвует, «Яблоко» нет — тоже нормально. Но если мы хотим сделать процесс консолидации необратимым, то должна быть и федеральная составляющая.
— Получается, что либеральный фланг ограничивается СПС и «Яблоком»…
— Проблема в том, что в регионах, кроме этих двух партий, на демократическом фланге практически нет игроков. Мы не претендуем на то, чтобы доминировать в процессе объединения демократов, но исторически так случилось, что СПС и «Яблоко» — это самые долгоживущие демократические организации.
— На выборах в Мосгордуму либералы выступили единым списком под брендом «Яблока», а в результате получили 10 процентов голосов. Почему при благоприятных для вас соцопросах, которые дают гипотетической единой демократической партии где-то 30 процентов, на выборах вы получаете существенно меньше?
— Во-первых, из-за отсутствия внятной программы. Старые, пусть и правильные тезисы сейчас не в фокусе общественного внимания. Программа должна быть понятнее, яснее и популярнее. И носителями этой программы должны быть яркие политические деятели, в том числе нового поколения. Ни того ни другого нет. Вот и результат.
— Нет по каким-то объективным причинам?
— Рискну предположить, что глобального запроса на демократизацию в России пока нет. Почему, можно долго говорить: сказываются цены на нефть, экономический рост, популярность Путина — куча всяких причин, но это факт. А раз нет спроса — нет и предложения. Но ход истории будет повышать спрос на демократические идеи, а значит, и инициировать предложение.
— А если объединиться у либералов и на этот раз не получится?
— Не получится, значит, шансов у России никаких нет, будет страной третьего мира. Что касается людей, которые не договорились, их судьба тоже печальна — на кладбище политическое пойдут. Понимание, что отсутствие договоренности означает для нас политическую смерть, может серьезно стимулировать процесс объединения. Лидеры демократов — люди умные, и они, конечно, в глубине души все это понимают.