09.07.2018
9 июля 2018 года
Олег Сенцов 57 день голодовки. Владимир Балух – 112, в какие-то периоды принимал минимальное количество пищи, тюремная администрация не признает его голодовку. Станислав Калиниченко 15. Илья Шакурский 14. Эмир-Усеин Куку 14. Свободу всем политзаключенным
Дежурство в ночь на понедельник
Суетишься, споришь о чем-то, сдаёшь горящие проекты на работе, занимаешь бытом, хобби, читаешь, молишься, просто смотришь какие-то фильмы… А потом открываешь фейсбук. И видишь родное лицо. И как кто-то из его друзей (взрослых, серьезных, респектабельных) искренне горюет и никак не может вогнать сердце в нормальный ритм, и оно болит нестерпимо. Потом еще кто-то пишет, какую временами ощущает пустоту. А потом кто-то просто делится хорошими фотографиями. Или публикациями, которые не попадались на глаза раньше…
И у тебя снова срывает резьбу.
Или ты просто что-то ищешь на жестком диске и по ошибке тыкаешь не на ту папку. И зависаешь в сотый раз, просто перебирая его фотографии. И ходи конём вся работа, все срочные дела и все планы…
Я мало пишу о нем в последнее время. Знаете, как-то стала стесняться, что ли. Приучаю себя жить полноценной, нормальной жизнью. Хотя это громко сказано – ни хрена оно не приучается. Всё вроде устаканится, сложится, и печаль становится светла. А потом ты тяжелым кулём срываешься вниз от какой-то мелочи, от полной ерунды. И на тебя снова обрушивается это чудовищное осознание: его нет. НЕТ. И никогда больше не будет…
Такое ощущение, что многие думают об одном и том же. И многие стесняются писать про это, говорить вслух…
Нет, время не лечит. Просто ты наращиваешь какую-то тонкую плёночку, чтобы просто выжить, но ее можно сковырнуть за секунду. Любым острым предметом. Любое жестокое слово в его адрес, какая-то его фраза из видеоролика. Просто фотография, которую ты уже видела триста раз и ничего, а сейчас тебя будто раскаленным железом обожгли…
Знаете, он так верил в эту страну. Верил в то, что можно поднять, разбудить в населении – народ, в двуногих прямоходящих – человека. “Всех считал за людей”, как говорят многие. “Был невозможно доброжелательным”, как говорят родные.
Он всю жизнь бился, чтобы достучаться, объяснить, убедить, чтобы объединить тех, кто в здравом уме. Не опускал руки, не поддавался унынию, не сдавался до последнего вздоха, даже после первых выстрелов пытался встать…
А я смотрю вокруг и с каждым днём мне всё труднее верить. В страну, в людей (не говоря уже про Прекрасную Россию Будущего). В какое-то более-менее нормальное завтра, где быть садистом, лжецом и вором будет позорным, где люди научатся уважать самих себя и ценить ту землю, природу, воду, воздух, которые им даны для жизни… Очень трудно верить, когда вокруг такая тьма.
Сколько мерзости, Господи.
Как же всё это вынести.
Как же дожить до рассвета, дотянуть до весны…
Где брать эту твою веру, Борис?
Где ты её брал, поделись, пожалуйста…
О, если б ты знал, как нам тебя не хватает.
Спасибо тебе, родной. Спасибо за всё.
Пока дискутировала сегодня про народ, Путина и оппозицию, вдруг осознала, что самое трудное, что мне нужно будет сделать, когда наступит весна – это простить.
Простить т.наз. “простых людей”.
Спросите – “что они тебе сделали?”
Отвечу. Вот, ровно за это.
Что они ничего не сделали.
Они покорно и молча смотрели на все свинцовые мерзости (некоторым мерзостям просто восторженно аплодировали). Они закрылись по своим крохотным раковинам и “снова бой, каждый сам за себя”…
“В России никто никому никто”.
Хорошая первая строчка для длинной грустной песни…
Мне нужно будет их простить.
А я не могу. Пока не могу.
И что делать?
Они своим равнодушием, трусостью, разобщенностью, холуйством уничтожили самых лучших, самых прекрасных людей моей страны. Переступили через теплые трупы и пошли дальше – ныть про злых бояр, петь вечную песню о том, что “ничего от меня не зависит” и “что я могу сделать один”. И т.д. и т.п.
Мне нужно будет простить им Немцова.
Когда идёшь на дежурство на Немцов мост, то на многое обращаешь внимание. В том числе и на полицию…