Немцов: «У них на меня ничего нет» I часть

14.11.2015
Интервью с Борисом Немцовым

Немцов успел побывать депутатом, министром, губернатором, зампредседателя правительства и партийным боссом. В 90-е годы он был в политическом мейнстриме, а в нулевые перешел в оппозицию.
Прямой вопрос, прямой ответ. Этот разговор Бориса Немцова с участниками журнала Snob состоялся в январе 2012

 

Часть первая
Евгений Левкович → Борис Немцов

Евгений Левкович → С митинга на Болотной площади прошло почти два месяца. Власть на требования протестующих не реагирует, и вряд ли что-то изменится после шествия. Что оппозиция собирается предпринимать дальше? Поход на Кремль?

Борис Немцов → Я не считаю, что власть не реагирует. Об этом говорит хотя бы то, что в Думу внесен новый закон о выборах губернаторов, пусть и с элементами маразма.

Евгений Левкович → Под маразмом вы что имеете в виду?

Борис Немцов → То, что любая партия, перед тем как выдвинуть своего кандидата, должна проводить консультацию с президентом. То есть, если кандидат ему по каким-то причинам не понравится, он может его регистрацию отменить.

Тем не менее то, что Кремль предложил на обсуждение не просто «бла-бла-бла» из послания Медведева, а какой-никакой закон, я рассматриваю как положительный момент.

Второй момент: неделю назад Верховный суд РФ признал незаконным отказ в регистрации Республиканской партии Рыжкова. Это дорогого стоит. До этого Рыжков выиграл Европейский суд по правам человека, но в Кремле говорили, что в гробу видели решение — мол, это внутренние дела России, и нечего вмешиваться. Однако теперь Кремль отменил отказ.

Евгений Левкович → Что это дает?

Борис Немцов → То, что теперь должны восстановить одну из внесистемных партий. Это ведь тоже было одним из требований Болотной площади и проспекта Сахарова, и это прорыв, потому что последние пять лет никого не регистрировали. Третий момент: требование отменить цензуру, конечно, не выполнено, но, с другой стороны, появление в эфирах, пусть и в урезанном виде, внесистемных оппозиционеров нельзя не заметить. Еще несколько месяцев назад на центральных телеканалах такое было просто невозможно.

Евгений Левкович → Вас, кстати, сильно «режут»?

Борис Немцов → Сильно. Но важнейшая для митингующих резолюция, принятая на проспекте Сахарова, прозвучала несколько раз полностью. Поэтому говорить, что вообще ничего не происходит, нечестно. Конечно, наши требования гораздо более жесткие, и лично у меня нет никаких иллюзий по поводу смены режима. Но лед тронулся. Последний пример — переговоры с мэрией по поводу шествия 4 февраля. Первую консультацию с вице-мэром Горбенко мы провели еще 18 января, перед подачей заявки. Стартовая позиция мэрии была такой: марш не разрешим, причем нигде. Хотите митинг — проводите, шествие — ни при каких обстоятельствах. Но в результате многочасовых дебатов, когда Горбенко понял, что мы проведем марш в любом случае, позиция изменилась. Пусть нам не разрешили первоначальный маршрут — для нас это не стало катастрофой или потерей лица. Мы с самого начала были готовы на компромиссы, но только в пределах центра Москвы. Этот компромисс был достигнут.

Евгений Левкович → Что может следовать за шествием по центру города? Несанкционированный митинг возле стен Кремля?

Борис Немцов → Я уже много раз говорил, что против революции — я за переговоры, как и подавляющее большинство членов оргкомитета. Все понимают, что нужно искать компромиссы, но при этом сохранив свою позицию. Хулиганить, воевать с полицией никто не хочет. Именно поэтому, кстати, мы 10 декабря уводили людей с площади Революции, чтобы возможные провокационные призывы «а давайте-ка сейчас возьмем штурмом Думу или Кремль» некому было реализовывать. То, что Лимонов потом в сердцах закричал: «Немцов украл у меня революцию!», я воспринимаю как комплимент.

Евгений Левкович → Но дальше-то что?

Борис Немцов → Все будет зависеть от реакции властей. Тогда и будем думать. Надеюсь, до них все-таки дойдет: немедленных политических реформ хочет не лично Немцов, или Удальцов, или Навальный — этого требует народ. За последние недели все кандидаты в президенты, кроме Путина и Жириновского, что понятно, включили в свои программы требования протестующих. Да, включили далеко не все пункты, с нюансами и оговорками, но у всех как минимум есть пункт об освобождении политзаключенных, пункт об отмене декабрьских думских выборов и проведении новых. При этом Миронов пошел еще дальше — заявил, что готов быть президентом переходного периода: то есть в случае избрания через год уйти в отставку и провести новые президентские выборы.

Далее — мы имеем программу действий объединенной оппозиции на 4 марта. Лозунги сформулированы четко: «Ни одного голоса Путину» и «Не пустим Путина в Кремль». Практическая задача — второй тур. С этим также согласна вся оппозиция — от националистов до нас. Вот на это и работаем: готовим наблюдателей, договариваемся о стратегии — голосовать за какого-то одного кандидата или нет.

Евгений Левкович → К какой стратегии склоняетесь лично вы? Отдать голос за любого, кроме Путина, как предлагает Навальный, или все-таки выбрать для поддержки одного?

Борис Немцов → Я против того, чтобы отдавать предпочтение кому-либо просто потому, что он — не Путин. Надо поддержать того, кто примет программу оппозиции в полном объеме.

Евгений Левкович → Пока это сделал только Миронов. Значит ли это, что вы призовете сторонников голосовать за него?

Борис Немцов → Вполне возможный вариант. Но окончательный ответ я смогу дать после того, как будут опубликованы предвыборные программы всех кандидатов. Положим их на стол, сравним с резолюцией, принятой на площади Сахарова, и примем решение. Не исключаю, что, кроме Миронова, подписаться может еще и Прохоров.

Евгений Левкович → Вы говорите о втором туре. А вы ни на секунду не допускаете, что Путин по-честному может набрать в первом больше 50 процентов голосов? Все-таки его рейтинг выше партийного.

Борис Немцов → Не верю. Есть общие электоральные принципы, которые работают всегда и везде. Рейтинг премьера двигался в сторону понижения на протяжении последних полутора лет. Можешь убедиться, посмотрев его историю по «Фонду общественного мнения» — это единственная служба, которая отслеживала рейтинг Путина все 12 лет его власти, причем в еженедельном формате. Так вот, за последние полтора года не было ни дня, чтобы он рос. Всего с 2008 года Путин потерял около 30 процентов поддержки. Сейчас его реальная поддержка — чуть больше 40 процентов. Как физик, я понимаю, что тренд за короткий срок поменяться не может, поскольку объект не совершает никаких экстраординарных поступков. Есть вещи, разворачивающие ситуацию на 180 градусов, как было в 1999 году: война, взрывы домов, захваты заложников. Ничего этого, слава Богу, сейчас не происходит. То, что кремлевская служба ВЦИОМ, которая, на секундочку, финансируется самим Путиным, рисует ему 52 процента поддержки, лично для меня не является аргументом в пользу того, что он победит в первом туре. Вообще, окружение премьера оказывает ему медвежью услугу. Для него самого был бы выгоден второй тур, если он хочет доказать свою легитимность.

Евгений Левкович → Кажется, он этим не особо озабочен.

Борис Немцов → Нет, озабочен. Есть факты, для многих малозаметные, но тем не менее свидетельствующие об этом. Например, Путин дал команду пригласить на выборы наблюдателей ОБСЕ, хотя ненавидит их, считает мировой закулисой, агентами Госдепа и прочее. На прошлых выборах их не было. Мелочь, но показательная.

Евгений Левкович → На думских выборах все было очевидно, поскольку «Единой России» пришлось «рисовать» в разных регионах по 20-25 процентов, то на президентских, в случае с Путиным, для победы будет достаточно «нарисовать» три-пять. Согласитесь, такую фальсификацию отследить и доказать куда сложнее, если это вообще возможно. Что делать?

Борис Немцов → Готовить целую армию наблюдателей, учить пресекать самые изощренные способы подделки голосов — что же еще? Фальсификация пяти процентов — точно такое же преступление, как и двадцати пяти. Слава Богу, сейчас огромное количество волонтеров хотят за этим следить. Я сам буду наблюдателем на одном из участков, обязательно. И знаю еще массу людей, которые никогда в жизни не помышляли об этом, но сейчас готовы участвовать в процессе. В этом смысле и «Лига избирателей», и организация «Гражданский наблюдатель» — очень хорошие инициативы.

Евгений Левкович → Представим, что Путин все-таки преодолевает пятидесятипроцентный барьер, и претензий к проведению голосования нет. Что тогда? 5 марта оппозиция все равно выходит на улицу?

Борис Немцов → Да. Конечно, многое зависит от выполнения наших требований. И тут совершенно не важно, победит Путин или нет — мы в любом случае будем добиваться конкретных шагов по изменению политической системы. Но президентские выборы незаконны уже сейчас. Потому что решение допустить того или иного кандидата принимает лично Путин. Игрок является еще и арбитром — как такое возможно? Так что одна повестка дня на 5 марта уже есть — это были не свободные выборы. И мы требуем, чтобы они были проведены заново, по правилам — собственно, мы требуем этого с декабря.

Евгений Левкович → После митинга на Болотной кремлевские СМИ с удвоенной энергией пытаются дискредитировать оппозицию. Вам достается больше всех — правда, пока все сводилось к обсуждению ваших телефонных разговоров и личной жизни. Неприятно, конечно, но никакого криминала. А есть у Кремля какой-нибудь действительно серьезный компромат на вас?

Борис Немцов → Я один из редких людей в оппозиции, кто в 90-е был губернатором и работал в правительстве. Думаю, второго такого ты не найдешь. И это не случайность. Люди, которые противостоят Путину, должны твердо знать: если на них есть хоть что-нибудь, то они гарантировано будут в тюрьме. Я на свободе, как видите. Когда принимал решение встать к Путину в оппозицию — а принимал я его давно, после «Норд-Оста» — то, конечно, все для себя взвесил. Я не святой, это очевидно. Но преследовать меня не за что. У них на меня ничего нет.

Продолжение следует →
23.01.2012
Snob