Перейти к содержимому

Борис Немцов: «Черномырдин доказал, что начальник необязательно должен быть сволочью»

06.04.2018
История. Интервью с Борисом Немцовым

Издание КП
«Черномырдин доказал, что начальник необязательно должен быть сволочью»
Александр Гамов
11.12.2010

Борис Немцов, бывший первый вице-премьер правительства России:
«Черномырдин доказал, что начальник необязательно должен быть сволочью»
Скончался 3 ноября в Москве на 73-м году жизни. В воскресенье, 12 декабря, исполнилось сорок дней, как не стало выдающегося политика.


Первое знакомство Бориса Немцова с премьером Виктором Черномырдиным состоялось еще тогда, когда будущий вице-премьер был губернатором Нижегородской области. (Этот снимок сделан в июне 1994 г. в Нижнем Новгороде.)

 

 

 

 

«ПРЕМЬЕРА МЫ НЕ ПОДСИЖИВАЛИ»

— …Меня, наверное, теперь ругать будут соратники Виктора Степановича.
— А что тут такого?

— Но вы же, когда были первым вице-премьером в правительстве Черномырдина, подсиживали его.
— Откуда это известно?

— Сознайтесь, Борис Ефимович! Все доказано: Немцов и Чубайс, еще один первый вице, хотели спихнуть своего шефа.
— Да, я про эти слухи знаю. И Виктор Степанович (царствие ему небесное) тоже про это слышал. Он, понимая, что эти слухи в том числе и недоброжелатели распространяют, не особо им верил.

У нас с ним несколько раз были довольно откровенные разговоры. Я ему говорил: «Виктор Степанович, если вам будут говорить, что мы вас тут подсиживаем, то вы в это не верьте». Он все время смеялся: «А как ты меня подсидеть можешь, я премьер-министр, а ты всего лишь мой зам?»

— То есть у вас не получалось подсидеть, да?
— Нет, я вообще другой! Если я пошел работать в команду, я не могу какими-то интригами заниматься.

«Я НЕ СКАЖУ О НЕМ НИ ОДНОГО ПЛОХОГО СЛОВА»

— В августе 98-го, когда в России разразился дефолт, Ельцин, который еще в марте отправил Черномырдина в отставку, снова предложил ему возглавить правительство. Он согласился, но коммунистическая Дума его не пропустила.
— Он не стал заигрывать с коммунистами…

— А если бы стал и если бы Дума его утвердила — он бы потом мог стать президентом России?
— А сговор с коммунистами что означал бы, если по-русски говорить? Да, мы тебя поддержим, объявим Ельцину импичмент, уберем его, и ты будешь президентом. Грубо говоря, вот такая сделка.

На это Черномырдин пойти в принципе не мог. Он был в команде Ельцина. И играть за его спиной не стал бы.

Это не единственный случай, когда Черномырдину предлагали сделки. То же было и в ноябре 1996-го, когда Ельцин тяжело болел, когда он ложился на операцию — ему делали аортокоронарное шунтирование. Ему предлагали (я это знаю точно): давай объявим, что Ельцин по состоянию здоровья выполнять обязанности не может, а ты по Конституции автоматически будешь президентом. Черномырдин сказал: «Нет».

— Ну, мы об этом писали… (См. «Во время операции Ельцина Черномырдина уговаривали захватить власть в России», «КП» от 5 ноября с. г.) Только мы не знали, и он не сказал, кто мог ему это предлагать.
— И я не хочу говорить. Просто не имею права. Скажу лишь, что это были люди, близкие к Ельцину когда-то, которые его потом предали.

И вот реальная президентская власть у него была в кармане, можно сказать. Это было для него абсолютно не опасное решение. В плане личной судьбы. Все бы его поняли, поддержали, общество бы сказало: да, Ельцин больной, да, конечно, Виктор Степанович. Но Черномырдин ни в 96-м, когда была президентская предвыборная кампания, этого не сделал, ни в 98-м.

— Борис Ефимович, вас послушаешь — вы рисуете образ этакого добродушного человека. Я работал с Черномырдиным долгие годы и по себе знаю, каким он был жестким, резким. Мог и отбрить, что несколько раз делал по отношению к журналисту Гамову.
— Я знаю, из-за чего он разозлился: из-за твоего интервью, когда он был послом. Но это не признаки его злобности. Или злопамятности.

— Нет, мы потом помирились.
— Я знаю это. Если его что-то раздражало или он был злой, конечно, особо не сдерживался. Это правда. Он и на меня кричал много раз. Даже не кричал… Я бы сказал, обижался. Но этим не определяется: злой — не злой. И доброта его — не в отношении к Гамову, к Немцову и Чубайсу или даже к Ельцину определялась. Доброта его определилась в момент критический… Ну, вот в такой, когда случился Буденновск.

— Согласен.
— Он думал о том, как спасти женщин беременных, стариков… А не о том, какой у него рейтинг будет, если начнет там вести переговоры с террористами, спасая этих самых людей.

Да, он переживал потом, поскольку рейтинг его стал падать. Его начали все ругать, обзывать предателем, тряпкой и так далее. Но он спас людей! И то, что эти люди живы, что у них дети рождаются, то, что они работают, радуются и веселятся… Это его заслуга.

Справка:
14 июня 1995-го боевики Шамиля Басаева захватили в заложники около полутора тысяч жителей Буденновска. Телефонные переговоры с главарем террористов вел Черномырдин. Их транслировали по ТВ в прямом эфире. Но – небольшой фрагмент. На самом деле они продолжались несколько часов. Стенограммы есть, но – засекречены. И, как сказал мне один высокопоставленный кремлевский чиновник, никогда не будут преданы гласности. А зря…
Подробнее здесь

Думаю, в этом смысле Черномырдин уникальный был человек и политик. То, что он родился в казацкой семье, жил в станице долгие годы, наложило свой отпечаток. Чисто человеческие качества он считал важным, а все остальное не важным — вот это, мне кажется, в нем было всю жизнь. Хотя за годы работы «в аппарате» он мог и заматереть, стать циничным. Но этого не случилось. Генетика имеет значение.

— Когда Виктора Степановича не стало, у вас первые какие были ощущения?
— У меня отношение к Черномырдину очень сильно изменилось за эти годы. Особенно… когда я его увидел на похоронах Гайдара — это было ровно год назад, 16 декабря 2009-го. Незадолго до смерти супруги Валентины Федоровны… (Валентина Черномырдина скончалась в марте 2010 г. — А. Г.) Виктор Степанович уже был больной, исхудавший. У меня просто сердце защемило. С одной стороны, я понимал, что он болеет, с другой — для меня это было тяжелой новостью.

— А когда вы у гроба стояли, о чем думали?
— Я простился с ним в Доме приемов на улице Косыгина. Приехал ночью — было очень мало народу. И я вспомнил один эпизод, связанный с этим местом. Очень показательный. И… смешной.

Черномырдин меня попросил встретить Лукашенко. Я его встретил. И Лукашенко попросил поиграть с ним в теннис. И мы приехали как раз в Дом приемов. А там теннисный корт есть. Играем.

Вдруг часа через полтора приходит Черномырдин. Это была уже глубокая ночь. Проведать, чем мы занимаемся. И спрашивает меня: «Какой счет?» — «Ну, первый сет 6:0 я выиграл. Второй — 6:0. А третий — 4:0». Лукашенко говорит ему: «Скажите, это прилично разве, Виктор Степанович, что Немцов так по-хамски, негостеприимно со мной обращается здесь, в Москве?»
Черномырдин так посмотрел: «Саша, а ты какой хочешь, чтобы был счет между Россией и Беларусью?»

Я этот случай вспомнил. Я бы его не вспомнил, честно, если бы гроб не стоял ровно в том же месте… И сыну Черномырдина об этом рассказал, Андрею. Там, когда прощался с Виктором Степановичем…

Да, мое отношение к Черномырдину изменилось. И вы от меня не услышите ни одного плохого слова про Виктора Степановича. Когда я с ним работал, мог его ругать в глаза, а когда его нет…

 

«ЕГО АФОРИЗМЫ ЕГО ПЕРЕЖИЛИ. И НАС ПЕРЕЖИВУТ…»

— Какое наследство — в духовном, политическом плане — оставил нам Черномырдин?
— Я считаю, что Черномырдин — это эпоха. Он — один из основателей новой России. Не единственный. Ельцин, Черномырдин, Гайдар — они основатели новой России. Со всеми ее проблемами и так далее. Это люди, которые строили новое государство.

И второе: он доказал, что начальник необязательно должен быть сволочью.
Третье: его фантастический русский язык. И афоризмы. Они его пережили. И нас тоже точно переживут.

— Почему вы так считаете?
— Они свидетельствуют о нетривиальном мышлении человека. Причем многие думали, что он говорит не думая. А у меня другая версия. Мне кажется, что у него просто были очень фольклорные мозги. И он понимал, что смешно, а что не смешно. Просто он не считал нужным стандартизировать себя и быть таким же, как все. Он хотел быть естественным, нормальным человеком.

— Ваш самый любимый афоризм Черномырдина?
— Я очень сильно смеялся, когда на вопрос, сколько у него детей, Виктор Степанович ответил: «У меня приблизительно два сына». Это отражает ситуацию многих мужчин в нашей стране. Только Черномырдин мог так коротко сформулировать проблему. И потом это очень остроумно.

— Вам понравилась эта фраза, потому что вы Немцов?
— Она мне близка. И она достаточно универсальная. Отцовство во многом условно.

— Ну не знаю…
— Каждый мужик думает про себя, что он самый крутой. И считает, что отцовство абсолютно. А абсолютно, Александр, только материнство…

Думаю, люди, у которых хорошо с памятью, относятся к Черномырдину с теплотой. Это не значит, что он не ошибался, был господом богом… Ничего подобного. Он был нормальным, порядочным русским приличным мужиком…

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.

%d такие блоггеры, как: