Я не мотаю ленты,
не вешаю их на грудь,
я не горжусь, и в день тот
мне нужен хоть кто-нибудь,
кто просто со мною выпьет,
не чокаясь, не галдя,
без пошлых бравурных выкриков,
без реплик о роли вождя.
Мы выпьем за тысячи тысяч
таких же, как мы, ребят,
чей подвиг был в камне не высечен,
кто умер в стрельбе наугад,
кто умер в бою самом первом,
не сделав и выстрела в цель.
За тех, кого сдавшие нервы
швырнули на смершевцев цепь.
За тех, кто замерз без тулупа
в составах из Азии в центр,
за брошенных, преданных, тупо
забытых во вражьем кольце.
За тех, кого смерть настигала
в казармах, в кроватях, во сне,
за тех, кто последнее “МАМА”
промолвить едва ли успел.
За сгинувших в рабской неволе.
За вынесших пытки и плен,
кому государство родное
ГУЛАГ подарило взамен …
За скупость в словах тех, кто прожил
в аду эти жизни за них.
Творивших из ворога крошево,
за мстивших, двужильных, стальных.
За знающих меру и цену.
За сон их и вечный покой.
Их редко видали на сценах,
в президумах, и у икон.
Молчание, водка в стакане,
взгляд вдаль, и украдкой слеза.
Бессильны творцов изваянья
для тех, кто их видел глаза.
Они обретали свободу
втоптав в мерзлый грунт саму смерть.
И белым корабликом гордым
плыла она вдаль по весне.
07.05.2018 © Сергей Киреев
