Благодаря телеканализации провела еще одну неспокойную ночь. Не смотрела, разумеется — хватило двухсекундного фрагмента от анонса. Какая-то дикая баба с денежным блеском в глазах, вооруженная лопатой. А на фоне — фотографии тех людей, которые за год стали мне как родные…
Как это вообще могло пойти в эфир, а? Боже, как же страшно деградировала страна, до какого безумия мы докатились, Господи…
Сижу сейчас, смотрю в монитор и пытаюсь найти слова, чтобы как-то сформулировать то, что я сейчас чувствую, но не могу найти ни одного подходящего эпитета. Нет слов…
Мда…
Давайте я лучше расскажу вам кое-что важное. На могиле Бориса по желанию его родных еженедельно производится тщательная уборка. С марта этого года это происходит каждую пятницу (в течение дня).
Как нам сказали в кладбищенской конторе, куда мы обратились с вопросом, «если бы не эта регулярная уборка, на его могиле давным-давно не было бы видно памятника — все было бы закрыто цветами…» К нему постоянно приходят люди, что-то оставляют, предметы и цветы копятся и получается очень неопрятно. Поэтому каждую пятницу все это убирается.
Каждую субботу Юлия Дрогова привозит туда свежие цветы (купленные на ваши пожертвования), раз в месяц мы ездим с Сергеем Агеевым. Немножко присматриваем, в общем.
Здесь многие задавали вопросы по этому поводу — все, слава Богу, разрешилось безо всяких «теорий заговора». Просто еженедельная уборка по пятницам. Учитывайте это, когда приезжаете на кладбище…
Вчера утром мы с Аленой и Сергеем были на Троекуровском. Ненадолго заглянули и к Ане Политковской (когда езжу к Борису, всегда стараюсь зайти и на ее могилу). Привезли свежие цветы, свечную лампочку. Поговорили, помолчали… На портрете, который сейчас там стоит, Борис очень печальный. Столько лучезарных фотографий, от которых просто тепло исходит, а тут — такой взгляд. Тяжелый, почти трагический…
Весной прошлого года я видела его таким во сне. Я сидела напротив него и какой-то человек читал ему то, что про него пишут всякие газеты. В моем сне у Бориса был ровно такой же взгляд. Сидел такой тихий, грустный. Я тогда, кажется, угадала, о чем он думал. И сказала ему: «Борис, пусть они пишут что хотят. Я им не верю. Я ТЕБЕ верю, а не им. И что бы ни случилось, я с тобой». Потом ему нужно было уходить и я все-таки решилась спросить, как он. «Сейчас все нормально. — ответил. — Одно плохо — никому ответить не могу. Раньше столько общался — и телефон, и соцсети. А сейчас — вся связь только в один конец…» Очень сокрушался по этому поводу. Что видит и слышит, а ответить никому не может…
Я вчера снова вспомнила этот сон, потому что именно это очень хотелось сказать Борису: «Я им не верю — я верю тебе». Да. И так было. И так есть. И так будет. Надеюсь, все эти лжецы и мародеры захлебнутся собственным дерьмом и у меня будет возможность это увидеть. Что над всеми бесстыжими падальщиками будет суд не только Божий, но и человеческий.
Борис, спасибо тебе за все. Чистое нельзя запачкать.
Мы помним. Любим. Уважаем тебя. И так будет всегда.