21.11.2016
Москва, Большой Москворецкий мост («Немцов» мост)
БУДНИЕ НОЧИ НЕМЦОВА МОСТА
День 615. 3 ноября. Ночная смена
Автор Алексей Михеев
Давно обещанный репортаж
Обычно те, кто несет дежурство на народном мемориале памяти Бориса Немцова, отмечают дни, прошедшие со дня его смерти, на специальном «счетчике». Это лист с цифрой, вставляемый в специальную рамку. Каждый день, в 23 часа 31 минуту по московскому времени (когда, собственно, и был убит Немцов) активисты обнажают головы и выстаивают минуту молчания. Это уже традиция. Иногда кто-нибудь приносит российский флаг, и минута молчания проходит очень красиво и торжественно. После листочек в «счетчике» меняется, вставляется новый день…
В начале ноября московская погода горазда на самые ужасные фокусы. Один день идет невиданный снегопад, на другой начинается дождь долгий, противный и холодный. Тем, кто стоит в ночную смену, необходимо утепляться всеми доступными средствами, иначе просто околеешь. Меня спасает костюм, купленный Виктором Шпилько в местном магазине спецодежды. Это сапоги, комбинезон и куртка, какие обычно носят строители. В подобной амуниции чувствуешь себя защищенным, как космонавт в скафандре. Мне-то тепло, а вот моему нынешнему напарнику Виктору Левакову – не очень.
Он пытается согреться работой. Сегодня навалило много снега, цветы в ведрах, портреты и стенды засыпало подчистую – и всё это надо разгребать, наводить порядок… Поэтому зябнуть Виктору не приходится, он просто берет лопату и гребет снег, которые валит безостановочно. Я между тем провожу ревизию всего нашего «музейного» хозяйства.
На случай возможных зачисток мемориала со стороны «Гормоста», да и просто ночных провокаций, надо убрать лишние портреты и надписи в особый пластиковый чемодан, а на мемориале оставить только самое необходимое – портрет, надпись «На этом месте 27 февраля 2015 года был убит Борис Немцов» и, конечно же, «счетчик». Цветы, которые сюда несут безостановочно, надо тоже сохранить, но выбросить те букеты, которые безнадежно завяли. Это я и пытаюсь сделать.
И вот здесь меня ожидает сюрприз. В ведрах – уже не вода, а самый натуральный лед. Цветы в него вмерзли, их теперь не достанешь. Каждое ведро приходится основательно поколотить (по возможности не ломая пластмассу) и вытащить весь букет наружу вместе с круглым ледяным брикетом. Нежные головки роз при этом осыпаются, что лично мне не доставляет никакого удовольствия – потом ведь надо еще мести… Леваков между тем самозабвенно орудует лопатой – снегопад униматься никак не хочет. В общем, мы потратили на эту неблагодарную работу часа два и оба по-настоящему устали.
Результат вроде бы есть, на мемориале чисто. Я присел отдохнуть на бордюр: уж очень «рубит» сон. Пока я дремлю, трудолюбивый Виктор продолжает борьбу со снегом. Но как долго он ее вел, пока я спал, сказать не могу, ибо, проснувшись, увидел его под ручку с какой-то женщиной среднеазиатской внешности.
– А я тебе девушку привел, – говорит Виктор, но, отметая возникающие по поводу данного замечания фривольные мысли, поясняет. – Только что хотела спрыгнуть с моста. Жанной зовут.
Ага! Оказывается, пока я дремал, Леваков успел спасти самоубийцу. По его словам, девушка уже занесла одну ногу через парапет и уже собиралась прыгать. Еще немного – и ловить было бы уже бесполезно.
От Жанны несет спиртным: видно, чтобы притупить инстинкт самосохранения, ей надо было основательно напиться. Девушку колотит дрожь, уже не столько от холода, сколько от нервов и страха. У меня еще остался чай в термосе, я отпаиваю Жанну, говорю при этом какие-то банальные глупости, что жизнь прекрасна и сводить с нею счеты не стоит. Виктор в свою очередь пытается Жанну разговорить: человеку всегда надо дать выговориться, чтобы не держал в себе, не зажимался.
После долгой паузы она вдруг зачем-то показывает свой паспорт. Оказывается, вовсе она не Жанна, у нее какое-то другое, заковыристое киргизское имя, которое я никак не смог запомнить. Жутко комплексует из-за своей национальности и внешнего вида («Как бомжиха, выгляжу!»), хотя одета очень даже себе ничего, сумка на плече висит дорогая. Только вот работать приходится как проклятой: надо содержать ребенка, а муж давным-давно погиб. Здесь, в Москве, ее тиранит мать – видимо, это и послужило причиной суицида. Счеты с жизнью Жанна пыталась свести неоднократно. Хотела даже броситься под поезд – но помешал страх.
Я очень боюсь, как бы она опять не наделала глупостей. Тогда я попытался Жанну как-то воодушевить, пообещав, что непременно напишу про нее в газету. Она ухватилась за эту мысль, мы обменялись телефонами. Но прошло уже две недели, а встретиться до сих пор не удалось. Хотя, когда я набираю номер абонента, идут длинные гудки. Значит, надежда пока имеется. Кстати, это не единственный случай, когда на Немцовом мосту удавалось предотвратить самоубийство. Старожилы мемориала говорят, что здесь еще дважды пробовали топиться.
19.11.2016
Два момента, товарищ Поэтъ.
-
Костюм спецодежды вместе с зимней спецобувью куплен на деньги жертвователей Немцова моста.
-
Термос куплен на деньги жертвователей Немцова моста.
-
Вывод №1: Спасибо нашим дежурным.
-
Вывод №2: Спасибо нашим жертвователям.