09.02.2018
История протеста. Протесты 2011-2012 года. Итоги
«…Итог: 98% ушли с нами, 98. 2 процента, то есть 200 человек – остались с Лимоновым.
Таким образом, абсолютно информированное, абсолютно вменяемое, абсолютно трезвые люди сделали свой выбор. Они пошли с нами на Болотную…»
Борис Немцов. На конференции партии 5 декабря
5 декабря 2012 года
Конференция Партии 5 декабря в годовщину начала массового протеста в России.
5 декабря 2012 года оргкомитет Партии 5 декабря провел конференцию, посвященную годовщине начала массовых протестных акций в России.
Во время конференции выступили лидеры протестного движения, гражданские активисты и оппозиционные политики, которые участвовали в митинге против массовых фальсификаций выборов 5 декабря 2011 года, организованном ОДД «Солидарность» на Чистых прудах в Москве.
Участники конференции обсудили итоги года и составили свои прогнозы на ближайшее будущее, как для протестного движения, так и для страны в целом. В рамках мероприятия состоялась пресс-конференция Партии 5 декабря, предваряющая учредительный съезд партии.
Для участия в конференции были приглашены:
Станислав Белковский, Дмитрий Быков, Александр Винокуров, Дмитрий Гудков, Николай Левшиц, Николай Ляскин, Изабель Магкоева, Надежда Митюшкина, Алексей Навальный, Борис Немцов, Илья Пономарев, Ольга Романова, Александр Рыклин, Любовь Соболь, Сергей Удальцов, Евгения Чирикова, Виктор Шендерович, Илья Яшин, другие лидеры и активисты протестного движения.
05.12.2012
Источник: сайт Партии 5 декабря
Борис Немцов рассказывает о событиях, произошедших год назад, давая ответ на обвинения о «сливе протеста».
«…Значит, 10-го числа я пришел на площадь Революции. Не на Болотную. Это вот самый главный момент, пожалуй, исторический. Я пришел на площадь Революции, где я увидел Лимонова, Гудкова, Чирикову, Льва Пономарева, Шнейдера, по-моему, я там тоже видел, кого там не видел. Там, картина такая, было, ну, по моим оценкам, до 10 тысяч человек, это действительно, было очень много народу, и я тогда, меня, естественно, окружили там люди, и я говорю:
«Вы знаете, в принципе, есть две возможности. Первая возможность – это пойти сейчас маршем вместе с нами через Лубянку, Старую площадь на Васильевский спуск через Москворецкий мост на Болотную, и вторая возможность – это остаться здесь с Лимоновым и продолжать митинговать.
В принципе, вы люди здесь вольные, пассионарные, смелые, вы можете сделать любой выбор, который вы считаете нужным.
Итог: 98% ушли с нами, 98. 2 процента, то есть 200 человек – остались с Лимоновым.
Таким образом, абсолютно информированное, абсолютно вменяемое, абсолютно трезвые люди сделали свой выбор. Они пошли с нами на Болотную…»
ВИДЕО
«Борис Немцов. На конференции партии 5 декабря»
Канал: Анна Домбровская
РАСШИФРОВКА
Борис Немцов:
«Удивительно, как фальсифицируется история, в том числе и новейшая. Я раньше думал, что это какая-то химера — фальсификация и так далее, но, когда это тебя лично касается, тогда только понимаешь, насколько это обидно, неприятно и всё несправедливо, поэтому сегодня я, наверное, впервые выскажусь по поводу того, что происходило тогда.
Я напомню, многие здесь люди пассионарные и участвовали во всех этих акциях, но, тем не менее. 5-го числа был организован митинг на Чистых прудах, организован был «Солидарностью», чем я безумно горжусь, вместе с моими коллегами. Это был чистый такой митинг «Солидарности», и всё. Никого там больше не было из заявителей, и мы, откровенно говоря, по наивности полагали, что отсутствие рекламы, апатия нашего общества и так далее, и тому подобное… ну, соберём, может быть там, тысячу человек, может быть, полторы максимум, и это будет успех.
И вот я, переписываясь и перезваниваясь со своими друзьями, так, собственно, и рассчитывал. Когда я пришел туда, шел дождь, была мерзкая совершенно погода, сейчас гораздо лучше, я вдруг обнаружил огромное количество людей, которые не могут пройти на эту вот площадь, не площадь даже, а собственно, бульвар с Грибоедовым. Мы никак не могли пробраться, и я еле-еле там дождался своей очереди и, в общем, как-то пришел. И я не увидел конца! Я не увидел конца народа, потому что у нас было ужасное освещение, ужасная сцена.
Сразу вам могу сказать, что сколько это стоило — это любимый вопрос, насчёт Госдепа, поэтому надо тут дать какую-то информацию правдивую на эту тему, значит, мероприятие 5 декабря нам с Петей Царьковым обошлось в 360 тысяч рублей. Рассказываю даже, из чего состоял бюджет, он состоял из двух частей: главная часть — это была реклама на «Эхе Москвы», тогда она ещё была возможна, потом Венедиктов отказался рекламировать любые массовые акции. Мы заплатили тогда Венедиктову, у нас есть даже договор, мы заплатили ему около 145-ти, может, 150-ти тысяч. И у нас была такая хиленькая звукоусиливающая аппаратура, ни черта не было слышно, ну, собственно, мы рассчитывали на 1000 человек, поэтому, собственно, какая аппаратура. И сцена стоимостью тоже, по-моему, где-то 160 или 170 тысяч рублей, а остальное по мелочи, там, стикеры, баннеры там и так далее и тому подобное.
В общем, короче говоря, вот такой был бюджет. Кстати, бюджет Болотной был ровно такой же, вот просто ровно такой же, и я вам даже больше скажу, что спонсорами Болотной мы тоже с Царьковым были на пару, потом Царьков <нрзб>, я тоже, говорю — какого черта мы за все должны платить, но, тем не менее, вот было так.
Я увидел огромное количество злых людей. Причем, злых не на меня и, хотя это было бы естественно, наверное, а злых на этих уродов, которые всё украли. Очень много народу, и, кстати, перед тем как идти туда, я этих людей встречал, и очень много народу были наблюдателями. И видели, как крали. Физически видели.
И вот это ощущение, что нас обокрали, по-моему, это главное, что двигало людьми тогда на Чистых прудах. Вот, мне всё очень понравилось, под конец митинга я уже окончательно промок, я спросил Яшина, который вместе с Настей Рыбаченко были ведущими, спросил Яшина, всё ли у нас в порядке и могу ли я идти, а то сейчас заболею и так далее. И Яшин мне сказал:
«Да, всё хорошо, спасибо тебе большое, давай иди, действительно заболеешь, ты у нас уже человек пожилой такой, всё…»
Короче говоря, я как пожилой решил уйти оттуда, и тут как раз всё самое интересное и началось. Я потом уже Яшину звонил туда, на Симферопольский бульвар и говорил:
«Яшин, а что ж ты меня обманул, что ж ты не рассказал, как дело-то было, а он говорит:
а я сам ничего не знал. Ты, когда ушел, тогда всё, собственно, и началось, видимо, ждали, когда отец русской демократии уйдет, чтобы действительно делом заняться».
Короче говоря, для меня было полной неожиданностью, что всех свинтили, а там было очень много народу, а мы потом вместе с Олей Шориной и с моими товарищами, и с Гудковым, кстати, со старшим Гудковым поехали в полицейские участки разбираться, что будет, и вы дальше всё знаете.
6-е число было уникальным, вместе с Олегом Орловым и Рыжковым и Олей Шориной решили пойти на Триумфальную площадь, где, вот, не по 31-му числу всё-таки решили собраться. Кстати, самая большая, наверное, была акция на Триумфальной за всю историю Триумфальной площади. Нас, наверное, может, тысяч 5 было человек, вот. И мы так нормально шли, шли, начали мы от Петровки, потом продолжили по Садовому кольцу. И, короче говоря, пришли туда. А потом нежданно-негаданно как-то меня от моих товарищей элегантно отодвинуло 20 омоновцев.
Я никогда не забуду, у меня перед глазами стоят глаза Олега Орлова изумленные, он, правда, говорит, что у меня были такие же, вот.
Короче говоря, меня там свинтили, очень вежливо, я бы сказал, так интеллигентно, посадили первый раз в жизни не в автозак, а в шевроле, и привезли в Тверской полицейский участок, где я провел незабываемый Новый Год, где я провел политинформацию с личным составом ОМОНа, рассказал про Тимченко, Ротенбергов, там, Ковальчуков и про всех этих жуликов, Полчаса где-то прошла политинформация, потом пришел генерал ОМОНовский и сказал, что хватит тут развращать личный состав, Вы свободны. На вопрос — а что было, он говорит — я с Вами провел профилактическую беседу, Вы все поняли.
Я говорю — на самом деле всё было наоборот, я с Вами провёл профилактическую беседу, и Вы всё поняли, но, если Вы хотите так — ну и шут с Вами, давайте так.
6-го где-то поздно вечером я оттуда вышел.
7-го, это уже серьезный сейчас начинается рассказ, 7-го у нас в подвале у Рыжкова, кто не знает, это в районе метро Третьяковская, собрался первый оргкомитет митинга 10-го декабря. Мы ещё перед этим со Шнейдером долго ругались, Шнейдер настаивал проводить митинг каждый день, я его убедил этого не делать, мы решили 7-го, 8-го и 9-го пропустить, хотя у нас были заявки на митинги, скажу я вам такую историю.
Я тогда орал, ну как обы…, ну, вы мои телефонные разговоры все знаете… Почему-то наш разговор со Шнейдером не попал в историю… Попал, разве? А почему, я не слышал. У меня уже сомнения насчет Шнейдера возникли, потому что я со Шнейдером не засек этой замечательной словесной перепалки. Ты засек? Я уже успокоился, Шнейдер наш человек.
Короче говоря, ладно. Я его убедил не проводить никакие митинги и договориться на 10-е. 10-го, я напомню, заявителями была «Солидарность», Надя Митюшкина, я не знаю, она пришла или нет, и Настя, и Сергей Удальцовы. Вот такой семейный подряд. «Солидарность» и «Левый фронт» были заявителями 10-го числа и всё.
Тем не менее, после фантастического успеха митинга на Чистых прудах, к нам присоединились Пархоменко, Акунин, Васильев такой, может, вы знаете, это как раз продюсер и режиссёр «Норд-Оста», он и является автором идеи белого цвета как символа нашего движения. Причем, он долго с пеной у рта ломился в открытую дверь и доказывал, что это хороший цвет, ругал меня последними словами, я хотя сразу согласился, что это хороший цвет.
Но тем не менее, в подвале у Рыжкова состоялся оргкомитет. Акунин, нет, на оргкомитете его не было, простите, это правду Саша говорит, Акунина не было, но Пархоменко, который пришел тогда в подвал, сказал, что он представляет не только себя, но ещё и группу писателей, интеллигенцию, мы же с вами, сами понимаете, к ним не относимся, он такую, лучшую часть русского общества представляет.
Мы с этим со всем, конечно, согласились, и даже обрадовались, что они будут участвовать. И мы провели это совещание.
Значит, что у нас было. У нас была заявка на площадь Революции на триста человек и понимание по Фейсбуку и другим ресурсам, что нас будет, ну, может, в сто раз больше, может, в двести, может в триста, ну, в общем, понимание, что происходит такое совершенно невероятное единение народа и, в общем, с этим надо что-то делать.
Никаких переговоров, замечу, ещё не было, а просто было осуждение, как мы будем людей привлекать, какие будут лозунги. Мы тогда писали в этом подвале первую резолюцию Болотной, которая не потеряла своей актуальности до сих пор, хочу я вам сказать, хотя многие текст и забыли. Тем не менее, это было.
Дальше произошло самое интересное, товарищ Лимонов постоянно нам об этом напоминает, я хотел бы здесь тоже остановиться на этом вопросе, произошло 8-е число. Я 8-го числа уехал на поминки своего друга, у меня погиб 8-го декабря друг мой, были поминки, я каждый год езжу туда, в том числе и сейчас поеду. Это мой самый близкий товарищ Валера Аникин, некоторые, может быть, его знают. Погиб в автомобильной катастрофе, просто кошмарная совершенно история, там двое детей осталось, и жена — вдова. Но, ладно. Я улетел туда. А Надя Митюшкина, Настя Удальцова пошли в мэрию и вели там переговоры.
О чем, собственно, были переговоры? Переговоры были о том, что, поскольку народу собирается гораздо больше, чем планировалось, естественно, существенно больше, чем 300 человек, речь шла там о 20-ти, 30-ти, 50-ти тысячах, мэрия в лице Горбенко заявила, что такого количества народу на площади Революции собраться не может, безопасность там обеспечена быть не может, и поэтому давайте искать новое место, и в качестве такового Горбенко предложил Болотную площадь.
У нас главным приоритетом, у меня лично до сих пор остается главным, было обеспечение безопасности людей. Я объясню, почему. Дело в том, что, конечно, на Триумфальной площади собираются люди пассионарные, бесстрашные, которые под дубинки готовы, и за решетку, и в автозаки.
Но когда я увидел, что к нам придут десятки тысяч, я понял, что к нам придут люди, которые ни разу не были на митинге, которые ни разу не были на массовых акциях, но которых всё возмущает, они злые, и мы обязаны, мы несем ответственность за их судьбу и безопасность. Вот это вот ощущение ответственности, которое меня не покидало, когда я был губернатором, вице-премьером и так далее, оно у меня вернулось ровно 7-8-го числа. Что я за этих людей несу личную, персональную ответственность. Это очень важно.
Что вы говорите? Не волнуйтесь. Время?
Вы эту запись будете показывать всю жизнь, я Вам точно говорю.
Личную персональную ответственность я за это за всё несу. Значит, и когда 8-го числа начались переговоры о переносе, меня обвинили в том, что я агент ФСБ, слил протест, там, негодяй, подонок, это всё понятно, я к этому привык, но есть <нрзб.>, что безопасность самое главное, а всё остальное не имеет значения.
Многие товарищи, в том числе, не скрою, из «Солидарности» мои, и уж тем более, там, лимоновцы, они говорили, что нужно собираться на площади Революции, раз так решили, то так и нужно проводить, и так далее и тому подобное, и у нас возникли некоторые разногласия, которые носят абсолютно принципиальный характер.
Разногласия эти состоят, в общем, в абсолютно разном подходе к тому, какой должен быть протест, и какая должна быть революция в России. Лимонов, а также те, кто его поддерживает, их очень мало, кстати, вот, они считали, что нужно собраться на площади Революции, а потом занять два здания – здание Государственной Думы на Охотном ряду и здание Центральной избирательной комиссии.
Лимонов потом долго отнекивался, говорил, что это не так, но, слава богу, есть Живой Журнал и вы можете посмотреть запись товарища Лимонова в Живом Журнале за 10-е декабря вечер, где четко и ясно написано, что если бы не буржуазные вожди, то есть Немцов, то мы бы сейчас уже сидели в Государственной Думе и сидели в Центральной избирательной комиссии. Это написано у него в Живом Журнале, причем этот пост такой абсолютно принципиальный, он потом на него постоянно ссылался, мы бы сейчас сидели в этих двух зданиях.
Значит, после моих телефонных переговоров с Горбенко, я не был в мэрии, я не пил с ними виски, я не видел Громова, о том, что там был Громов я узнал буквально несколько дней назад, причем от Жени Альбац, которой там тоже не было, которой Пархоменко всё рассказал, вот, чем меня очень сильно он удручил, потому что, понимаете, задача обеспечить безопасность была благородной, а вот бухать, я извиняюсь, с Громовым ночью виски – этот антураж всё как раз делает ужасным, мое мнение. Просто всё делает каким-то кошмаром. И дает лишние аргументы тем, кто был за кровавую революцию. Вот они там сговорились и так далее.
Вот это меня сильно не устраивает, я категорически с этим не согласен. Вот, я понимаю, что они тогда мне не сказали, что они с Громовым встречались и уж тем более виски пили, и не понимаю, почему они сказали это сейчас, по глупости, на мой взгляд, вот, но это очень важный момент в истории протеста и вообще в истории страны, на самом деле, как это было.
Значит, Горбенко со мной говорил по телефону, о чем с ним был разговор. Вот, кстати, разговор с Горбенко не был опубликован, что меня тоже сильно обрадовало, я понимаю, что это был чекистский слив, разговор с Горбенко не был.
С Горбенко разговор был такой, что мы готовы перенести на Болотную, но вы нам должны обеспечить марш от площади Революции до Болотной беспрепятственно, обеспечить полную безопасность.
Должен вам сказать, этот разговор с ним длился 8-го числа довольно долго, а Горбенко идея была такая, что ходить нечего по центру Москвы, не надо ходить на Лубянку, не надо ходить мимо ЦИКа и, уж тем более, на Васильевский спуск, а давайте-ка, дорогие друзья хорошие, давайте-ка мы вас на автобусах там довезём до Болотной площади и проще.
Вот, автобус нас абсолютно не устраивал, я сказал, что никаких автобусов не будет, у нас будет марш, вот, потом 8-го числа, как сейчас выяснилось, Пархоменко, Рыжков, Венедиктов встречались ночью с Горбенко, где присутствовал Громов, они договорились о переносе на Болотную, но не договорились о том, как люди с площади Революции дойдут до Болотной.
Об этом договаривалась Надя Митюшкина и Настя Удальцова, уже 9-го числа, Надя, к счастью, здесь уже присутствует, она скромно стоит. Об этом договаривалась Надя и мы тоже по телефону опять продолжали говорить с Горбенко на эту тему, и, должен сказать, что, благодаря вот таким удивительным дипломатическим способностям Нади и Насти, вопрос именно марша от площади Революции до Болотной был решен.
Значит, 10-го числа я пришел на площадь Революции. Не на Болотную. Это вот самый главный момент, пожалуй, исторический. Я пришел на площадь Революции, где я увидел Лимонова, Гудкова, Чирикову, Льва Пономарева, Шнейдера, по-моему, я там тоже видел, кого там не видел. Там, картина такая, было, ну, по моим оценкам, до 10 тысяч человек, это действительно, было очень много народу, и я тогда, меня, естественно, окружили там люди, и я говорю:
«Вы знаете, в принципе, есть две возможности. Первая возможность – это пойти сейчас маршем вместе с нами через Лубянку, Старую площадь на Васильевский спуск через Москворецкий мост на Болотную, и вторая возможность – это остаться здесь с Лимоновым и продолжать митинговать.
В принципе, вы люди здесь вольные, пассионарные, смелые, вы можете сделать любой выбор, который вы считаете нужным.
Итог: 98% ушли с нами, 98. 2 процента, то есть 200 человек – остались с Лимоновым.
Таким образом, абсолютно информированное, абсолютно вменяемое, абсолютно трезвые люди сделали свой выбор. Они пошли с нами на Болотную. Они пошли с нами на Болотную.
Дальше писклявым старческим голосом Лимонов завопил, что Немцов украл у него революцию. Я должен вам сказать, что я счастлив, что я украл у этого негодяя революцию. Потому что он хотел захватить Думу, и он хотел захватить Центральную избирательную комиссию. Около Думы было 2000 до зубов вооруженных омоновцев, около Центральной избирательной комиссии, мимо которой мы шли, стояли автозаки с песком и вооруженные до зубов чекисты и тоже самое омоновцы, и я отлично понимал, что означает взять эти два здания.
Это гарантированные убийства, это гарантированная кровь, или гарантированная посадка всех без исключения людей. То есть, это сценарий, который Лукашенко исполнил 19 декабря, после так называемых президентских выборов, которые состоялись в свое время в Белоруссии. После этого, вы знаете, в Белоруссии не существует оппозиции, после этого в Белоруссии не существует кандидатов в президенты, после этого не существует протестного движения в Белоруссии, ничего.
Значит, был провокатор, хотел ровно такого сценария. Люди, слава богу, всё поняли, и 200 человек с ним остались. Что там они говорили, я уже не знаю, поскольку я ушел, но я могу сказать, что там прошел референдум, на площади Революции 98 % поддержало нас. Точка. Поэтому…
И ещё один момент нетривиальный, о котором Надя Митюшкина вам расскажет. Надя, будучи человеком толерантным, предлагала Лимонову быть учредителем митинга, и заявителем, на Болотной 10-го декабря. Он отказался, революционер нашелся. Отказался, он не участвовал в этом! Было три заявителя, Удальцова и Митюшкина, точка.
Поэтому, когда мне сейчас рассказывают, кто там что слил и так далее и тому подобное, всё полный бред. Полный бред. Народ не хотел погибать. Народ, который туда пришел – это совсем не закаленные 31-м числом люди. Это средний класс, это люди, для которых жизнь, их судьба, и здоровье детей имело большое значение. Да, это вот рассерженные горожане. Вот они поэтому выбрали меня, не потому, что им нравится Немцов, не нравится Немцов… Не нравится им Немцов! Но пошли. Потому что сделали свой выбор. Вот, собственно, и всё.
Теперь про итоги.
Значит, главный итог: мы изменили страну. Это без пафоса я говорю. Действительно, мы изменили страну. Теперь выяснилось, что людей свободных, людей независимых, людей, у которых есть достоинство, их гораздо больше, чем хотел бы Путин. Их просто очень много.
Второе: власть показала себя во всей красе после этого года. Она выбрала репрессии, она выбрала уголовные дела, она выбрала дальнейшие фальсификации, то есть, она укорачивает себе жизнь сама такими, этими самыми действиями.
Третье. Внутри власти – раскол. Посадки, уголовные дела, сердюковы, скрынники, шмынники, пулькины, елькины и так далее и тому подобное, вы должны понимать – это всё раскол. Это очень хороший сигнал. Это, конечно, имитация борьбы с коррупцией, это понятно, но то, что там раскол – это очевидно.
Что думает Сердюков и Скрынник? «Этот жулик и вор главный, воровал, разрешил нам воровать, а теперь нас собирается там то ли сажать, то ли уголовные дела делать». Это тоже наша с вами заслуга. Это же совершенно очевидно – это наша с вами заслуга.
И, наконец, последнее, может быть, самое главное. Они хотели нас перессорить, они публиковали мои прослушки, они хотели, чтобы мы друг другу глотки перегрызли. В итоге мы умудрились сохраниться, остаться едиными, избрали Координационный совет, нравится вам или не нравится, но, тем не менее, это первый уникальный такой опыт, и в итоге мы действительно оказались вот такими основателями протестного движения, которое будет жить дальше.
И последнее. И заканчиваю. Вот, нас упрекают, что вы там долго, что мы ходим-ходим, никакого толка от этого хождения нету, ни черта вы не добились, и так далее и тому подобное.
Друзья, это плата за мирный протест. Плата, это мы платим временем за мирный протест. Вы бы хотели быстро? Пожалуйста, коктейли Молотова, асфальт, там, я не знаю, дубинки, всё, что угодно – всё быстро было бы. Конкретно быстро, одни на кладбище, вторые в тюрьме, третьи, там, под следствием — всё бы было быстро.
Мы хотим такого сценария? Ответ – конечно, нет. Поэтому – абсолютно мы на правильном пути, я очень рад, что у нас такой замечательный актив и такие замечательные люди, я абсолютно уверен, что у них никаких шансов, они уже полностью расчехлились, если говорить нынешним современным языком. Вот, я считаю, что всё идет отлично, да, поверьте, как многодетному отцу – быстро только дети рождаются. Нет, для Вас долго, а для меня быстро – у нас с Вами разный статус.
Я знаю, что Вы возмущены, конечно, этим заявлением, но тем не менее. Я могу сказать – это все нормально. У нас инерционная огромная страна, нам тяжело двигаться вперед, у нас довольно, к сожалению, такие люди… осторожные, не верящие в себя и так далее. Но мы точно делаем правильное дело. Поэтому, все будет хорошо, поздравляю вас с рождением мирной антикриминальной революции, спасибо».
Расшифровка Алена Голубева
Первый пост на эту тему здесь
Уведомление: Немцов: «Почему народ выбрал мирный протест» — НЕМЦОВ МОСТ