Борис Немцов о своем ветреном, но страстном увлечении

19.10.2018
История. Борис Немцов. Спорт, увлечение

«PRIME Traveller»
О своем ветреном, но страстном увлечении рассказывает Борис Немцов
9 июня 2007 года

9 октября 2018 года Ирина Львовна:
Сегодня день рождения Бориса Ефимовича Немцова.
Это его интервью в журнале PRIME Traveller 2007, №2.
Не про политику. Про сёрфинг, про ветер и волны, про друзей, про жизнь.
В электронном виде не существует, а то бы, конечно, выложила.
Ссылка

Я начал кататься еще во времена СССР. Я тогда занимался физикой, и среди нас было модно увлекаться «несоветскими» видами спорта. К ним относились горные лыжи, теннис и виндсерфинг. Доску впервые увидел на пляже в Сочи. Страшно допотопное сооружение по нынешним временам: деревянная, длинная такая. К ней крепилась алюминиевая мачта, матерчатый парус, огромные шверт и плавник – выглядела она как яхта без бортиков. В первый же день, когда я встал на серфинг, за мной увязалась стая дельфинов. Они играли с доской, как будто это был их друг, что произвело на меня сильное впечатление. Дальше я понял простую вещь: виндсерфинг – это когда все силы природы с тобой борются. Вода может быть холодной, ветер – порывистым, солнце может быть испепеляющим. Ощущение, что ты один и все зависит только от тебя, мне близко и понятно. Это индивидуальный спорт независимых и свободных людей. Видимо, я как раз к этой категории и относился.

Оборудование, или матчасть, было допотопным до середины 90-х годов. Виндсерфинг – это новый вид спорта. Он возник на Гавайях в 70-х годах прошлого века. То есть ему всего лишь 35-37 лет, в отличие от серфинга, поскольку доска без паруса, на которой на Гавайях катались по волнам, существует более сотни лет. Прогресс шел медленно, пока не появились пластиковые доски и соответствующие паруса. Оборудование в нынешнем виде появилось только в конце 90-х. Я за это время успел закончить с наукой, поработать губернатором, вице-премьером, руководителем партии, вице-спикером Госдумы, но при любой возможности я пытался кататься, не понимая, насколько будет резким прогресс.

Второе рождение меня как серфера состоялось в XXI веке: у меня появилась современная матчасть и я освоил большие волны на Маврикии. Волны с трехэтажный дом. Те, кто видел меня в тот момент, говорили, что в это невозможно поверить. Фотографий нет, так как это некоторая технологическая проблема: надо ведь на катере подъезжать, а катера переворачиваются. Обычно фотографы на джетах подъезжают, но там джетов не было из-за кораллов.

Современному виндсерфингу меня учил Миша Ершов. Сейчас с ним активно занимается Прохоров. Потом было много райдеров, у которых я набирался опыта, среди них – Сева Шульгин. Недавно я стал вице-президентом Федерации винд- и кайтсерфинга. Мы ежегодно проводим музыкальный серф-фестиваль «Русская волна» в Хургаде, в отеле InterContinental. На базе этого отеля – лучшие споты для серфа и кайта в Египте.

Кайт появился в 1996 году. Этот снаряд гораздо более зрелищный, чем виндсерфинг: парашют, стропы, доска, как сноуборд, можно в трех измерениях двигаться. Я его увидел впервые в районе Гибралтара. Там очень сильный ветер с Атлантики дует. Казалось, что ребята катались в абсолютно неуправляемом режиме. Потом выяснилось, что кайтсерфинг – это самый опасный спорт на свете. Число погибших на тысячу катающихся самое большое из всех видов спорта вообще, включая экстремальные. Смерть может наступить от выброса на берег, удара о скалы, о линию электропередачи…

Когда тебе за сорок, сложно научиться чему-либо с нуля. В прошлом году я познакомился с Ильей Винокуровым, известным кайтером, и он показал мне технику катания. Где-то 15–20 часов я хлебал соленую воду, падал совершенно диким образом, ударялся, ходил весь в синяках, но через 20 часов я поехал. И это было такое счастье и кайф, которые невозможно описать словами.

Кайт- и виндсерфинг – это совершенно разные вещи. Конечно, и там и там ветер, но совсем другие мышцы работают, другая техника. Кайт относится к виндсерфингу так же, как сноуборд к горным лыжам. То есть кайт – это сноуборд, а виндсерфинг – это лыжи. Виндсерфинг более затратный в физическом плане спорт. Все серферы с довольно развитой мускулатурой, а кайтеры более «кайфовые» люди, поскольку нагрузка на организм меньше. Кайтом занимаются девушки, и зачастую даже более успешно, чем мужики. Потому что мужики с ветром борются, а девушки с ветром договариваются. Я серьезно говорю, потому что борьба с ветром – это идиотизм. Меня самого много раз выбрасывало на берег и тащило по камням, пока весь не оказывался в крови и ссадинах.

Мужики с ветром борются, а девушки – договариваются, вообще борьба с ветром – это идиотизм

Фотографии предоставила Ирина Львовна

Сегодня кайтовая матчасть стала безопасной. Во-первых, суперсистема страховки, при малейшей опасности можно отстегнуть парашют. Во-вторых, аэродинамику кайта сильно усовершенствовали и им стало очень легко управлять. По сравнению с тем, что я видел в Гибралтаре, это день и ночь.

В этом году я был на Марианских островах. Острова удивительные. Достаточно сказать, что это безвизовая американская зона. Своеобразный вариант для тех, кому не дают визу в США, но очень хочется… Там все как на материке – американские партии, американские деньги, не действует только миграционный закон и закон о минимальной зарплате, поскольку местное племя чаморра считает, что можно и на три доллара в день прожить. Острова играли активную роль во время Второй мировой войны и принадлежали Японии. Когда после Перл-Харбора их заняла Америка, японцы со скал бросались в Тихий океан. С этих островов взлетали бомбардировщики бомбить Хиросиму и Нагасаки.

Марианский остров Гуам является военно-морской базой США. Мощнейшей базой. Марианы близки к Филиппинам, Северной Корее, Тайваню, Китаю. Для американцев это стратегический объект. Но я поехал туда по совершенно иной причине. Там суперветер и замечательное море, с одной стороны Филиппинское, с другой – Тихий океан. И мы там занимались кайтсерфингом. Кстати, я был, наверное, первый московский кайтер, который там оказался, точнее – первый российский. Было много американцев, японцев, русские только из Владивостока и Хабаровска, но до них еще кайты не дошли.

На Гуаме со мной произошел уникальный случай. Стояла очень хорошая погода, устойчивый ветер, где-то 10 м/с, и я пошел на кайте с одного острова на другой. И вдруг в течение буквально нескольких минут все потемнело, и впереди показался черный столп воды, который двигался в мою сторону. Это был торнадо. Если смотреть издалека, кажется, что торнадо – это очень узкий смерч, а вокруг все как обычно, но на самом деле это страшный вихрь, в эпицентре которого поднимается вода. В общем, я попал туда и меня подняло. Я вспомнил маму, папу, всех… Вспомнил видеозаписи, на которых люди засасываются смерчем, дома взлетают. Что-то подсказало не отстегивать парашют, и это оказалось спасением. Резко, словно пробку из шампанского, меня выбросило из эпицентра. Я, естественно, упал, но на воду, так что без особых травм. Это было сильное испытание… Хотя сразу оно не закончилось, потому что доску унесло в океан, а я зацепился за рифы и провел два часа в ожидании спасателей. Когда вернулся, мне мулат из племени чаморра кричит – немедленно убираться с берега, поскольку идет цунами. Я сгоряча решил, что это уже какое-то издевательство, и послал его разными словами. Прихожу в гостиницу, включаю телевизор, а там по всем каналам: Warning! Tsunami! Так вот, течение, которое у меня доску унесло, возникло из-за землетрясения, которое было на Хоккайдо.

Каждый серфер или кайтер расскажет историю про то, как его унесло в море и рыбаки его спасли

Фотографии предоставила Ирина Львовна

Виндсерфинг – очень затратный в физическом плане спорт. В отличие от кайта, начинать учиться виндсерфингу, когда тебе уже 40, почти безнадежно. Кайт – малозатратный спорт. Он требует некой координации, понимания, что такое ветер. На кайте можно до глубокой старости кататься. С виндсерфингом так не получится. Я видел одну немку, лет восьмидесяти, она едва передвигалась. Ее под белы рученьки поставили на кайт, и она упорхала.

Люди зависают на 20 секунд, на 25. Это очень много. Взлетают на 20–25 метров. Для меня важно не столько время, сколько высота. Сейчас я могу прыгнуть где-то на высоту пальмы. Это довольно круто. Причем круто не столько прыгнуть, что и дурак сможет, а круто приземлиться так, чтобы не потерять доску. Это требует определенного навыка, нужно уметь в воздухе управлять кайтом, управлять грамотно, потому что все стремительно происходит. Пока у меня лучше получается взлетать, чем нормально садиться.

Если говорить о серфовых местах культовых, то все называют Гавайи. Гавайи – родина серфинга, виндсерфинга и кайтсерфинга. В принципе, американские Гавайи – это как для лыжника Австрия или Швейцария. Но с точки зрения возможностей для обучения, для катания по гладкой воде, ветра устойчивого, комфорта климатического, жизни в гостиницах, а также больших волн, Маврикий круче, чем Гавайи. Я наглым образом это утверждаю. Во-первых, удобно, что Маврикий находится в том же часовом поясе, что и Москва, а местные деньги, рупии маврикийские, имеют такой же курс по отношению к доллару, как и рубль. Во-вторых, Маврикий уникален тем, что это была сначала английская, а потом французская колония. Так вот, государственное устройство местные взяли от англичан (у них оно одно из лучших в мире), а еду – у французов. Чудная страна! Кстати, они хотят там сделать такой африканский Гонконг или Сингапур. Скорее Гонконг, потому что там демократия.

На Маврикии я увлекся вейв-райдингом. Это катание по волнам. На них можно кататься на серфинге, это то, что почему-то любят показывать в рекламе средств для бритья, но можно также на виндсерфинге и на кайте. То есть все то, что позволяет кататься по гладкой поверхности, может быть использовано для катания по волнам. Разница в технике и угрозах, особенно когда волна с трех- четырехэтажный дом. У меня несколько раз получилось.

Гигантские волны уникальны, у них есть имена. Я катался на волне, которая называется Манава. Про эту волну написаны книги – когда она приходит, когда уходит, какая она своенравная, какие там внутри течения возникают. Про каждую волну так. Чем больше волна, тем больше легенд соответственно. Однажды я увидел, что рядом с Манавой есть еще волна, очень красивая. Я пошел туда и чувствую, что какая-то странная обстановка. Там почему-то оказалось сильное течение, я упал и долго из-за этого течения не мог встать на доску. Потом отлетела мачта, и меня вытащили местные. Спрашивают, что делаю, говорю, да вот волна красивая, хочу прокатиться, а они – ну-ну, и переглядываются. Но все же помогли матчасть наладить, и я опять отправился на эту волну. Стал съезжать и уже внизу плавником доски зацепил кораллы. Это была катастрофа: я упал, меня накрыло огромной волной, протащило по кораллам, острым и живым, всю матчасть перекрутило к чертовой матери. Я был абсолютно весь в крови. Отсюда правило номер один: перед тем как идти в воду, обязательно спроси у местных, какое дно. Внешний вид фантастической волны, которая красиво рушится, не должен иметь никакого значения. Я мог там реально разбиться насмерть.

Между Корсикой и Сардинией есть пролив. Это еще одно культовое место для серферов. Там часто дует ураганный ветер, настолько сильный, что даже некоторым судам запрещено туда входить. Мы с компанией путешествовали на бывшем советском ледоколе, переделанном швейцарскими хозяевами в комфортабельную мегаяхту. Ветер дул, может быть, узлов 35–40 (25 м/сек) – настоящий ураган.
Когда ветер больше 20 м\сек, море становится абсолютно белым, потому что с поверхности срываются мелкие капли и превращаются в такую водяную пыль. Я решил, что типа крутой, и пока все эти гламурные лохи будут пить шампанское и говорить об изящном, займусь делом. Наладил матчасть, взял парус небольшой и пошел. Быстро делаю водный старт и через 100–150 метров падаю. И так несколько раз подряд. Во-первых, ветер был очень неустойчивый, во-вторых, какое-то странное состояние моря, сначала не понял, в чем дело. Но потом случилось так, что я в очередной раз упал и с удивлением обнаружил, что у меня доска улетела метров на 50. И тогда выяснилось: дикое течение. Матчасти нет, ничего нет, спасжилета нет, и меня относит от яхты со страшной скоростью. Я гребу изо всех сил, но расстояние только увеличивается. К счастью, на палубу выходит филиппинец, моряк, видит меня и бросает спасательный круг. Отсюда правило номер два: если ты не в каком-то массовом месте, где все хорошо организовано, особенно когда ты путешествуешь один, нужно обязательно позаботиться о безопасности.

Большие волны я освоил на Маврикии. Волны с трехэтажный дом. Те, кто видел меня в тот момент, говорили, что в это невозможно поверить

Фотографии предоставила Ирина Львовна

Винд- и кайтсерфинг – довольно демократичный спорт. Самая дорогая матчасть обойдется в 5000 долларов. Это супермачта, суперпаруса и супердоски. За «пятерку» будешь упакован по полной программе. Если хороший секонд-хенд покупать, уложишься в 1000 – дешевле, чем горные лыжи. Примерно то же самое с кайтом. Но все равно – это не массовый спорт, потому что у нас в России нет ветра. Ближайшие места для занятий – это Западная Турция, Алачаты. Там на берегу выложено огромными камнями Alacati – Suf Paradise. И это действительно рай. Второе близкое место – Дахаб, между Шарм-эль-Шейхом и Эйлатом. В Дахабе есть знаменитая лагуна Blue Hole, уникальная, я на свете не видел таких мест. Конечно, сервис оставляет желать лучшего, но много серф-станций, там все в парусах. Чуть севернее – Куршевель египетский, Эль Гуна, – отличное место для кайтеров. Там суперстанции немецкие, сейчас появилась русско-польская станция.

Страны, выходящие на Эгейское море, очень подходят для серфинга. Греческие острова Родос, Кос, Никонос. На Никоносе и Косе есть даже серф-станции для геев. Крит – тоже годится. Испанская тема: Майорка, Тенерифе, вся канарская группа – это отличное катание. Одно «но»: там холодная вода… можно, конечно, кататься в гидрокостюме, но это все равно что сексом в презервативе заниматься. Мне не нравится. В этом смысле Капо Верде – очень симпатичное место с теплой водой, сильным ветром и множеством спотов. Абсолютно культовое место – Венесуэла. Несмотря на то, что дебил Уго уничтожил там сервис, ветер он уничтожить не может и берег тоже. Там проходят чемпионаты мира по кайту, там супер-серферы, очень комфортные условия для катания, теплая вода. В Калифорнии часто бывает ветер. В Азии – это Филиппины, во Вьетнаме есть дивное место, называется Муйне. Это километровый песчаный пляж, очень хороший ветер, причем надо именно зимой кататься. Но там опасно учиться, с точки зрения глотания воды: очень «живое» море, много микроорганизмов и легко отравиться.

Есть специальные сайты, по которым серферы отслеживают, где и когда будет ветер. На Капо Верде есть смешной сервис: если ты приехал, а ветра нет, они сажают тебя на пароход и везут туда, где ветер есть.

Есть несколько категорий серферов. Спортсмены (самая малочисленная категория), бизнесмены-спортсмены-любители (Вадим Андронов, Гриша Березкин, Миша Прохоров, я в каком-то смысле), то есть несколько сотен состоятельных людей, которые могут позволить себе любой вид отдыха, но предпочитают именно винд- и кайтсерфинг. Третья категория – это люди, которые понимают, что это красиво и модно, и пытаются этому научиться. Причем, из тех, кто начинают учиться, продолжают немногие, потому что надо упорным быть. Водный старт в стране могут делать не более 2000 человек.

Мы катаемся по 3–4 дня 6–7 раз в году. Иногда больше, иногда меньше. Если, например, это Египет, то для нас это – что по пробкам стоять, что долететь до Шарм-эль-Шейха, примерно одно и то же. То же самое с Турцией.

У каждого своя любимая марка матчасти. Вот олигарх Прохоров, например, катается на австралийской JP. Бывают эксклюзивные доски. Мне одну такую подарили на Гавайях, но она неустойчивая, нога свисает с нее. Все говорят, что крутая, но по-моему – дерьмо собачье, а не доска.

Я скажу одну очень простую вещь. Когда перед серфером встает выбор между ветром и женщиной, он выбирает ветер. Вот это сильно отличает серфера от нормального человека. Серферы – люди сильно зависящие от природы, от сил природы, от ветра. Они почти все время сидят в чатах, какие-то начинают курить траву. Серферы вынуждены появляться в голом виде и поэтому следят за своим телом. В тех местах, где серферы ждут ветра, обязательно соответствующая музыка. Серферы, как правило, ведут здоровый образ жизни. Тех, которые постоянно курят траву, я довольно мало встречал. В основном это люди здоровые физически. Фигура серфера от кайтера отличается. Серферы – атлеты, а кайтеры – какие угодно, худые, пухлые. Кайт – это спорт для отвязных девушек, на самом деле. Я знаю совершенно отвязных, которые хорошо катаются.

Я как-то в Эйлате катался четыре часа подряд. Это очень много! Закончилось адреналиновым отравлением: я потерял дар речи. Вышел на берег – не могу говорить. Так бывает, когда человека либо напугали, либо он наорался. И это адреналиновое отравление длилось полчаса, наверное. Я был в полном изнеможении.

Мне заняться кайтом порекомендовал Виталий Кличко. Я говорю, у тебя же спина больная, как ты ездишь? Но он считает, что кайт – единственный спорт, который способствует восстановлению спины, потому что парашют все время растягивает позвоночник. Честно говоря, я сначала не поверил, но когда стал заниматься, почувствовал, что по крайне мере нижняя часть позвоночника действительно разгружается, и кайт более эффективен, чем плавание. При плавании у тебя просто расслабленная спина, а с кайтом она еще и разгружена сильно. Так что Виталий сыграл определенную роль в этом деле.

Если упал и накрыло большой волной – расслабься. Не надо пытаться выныривать, потому что может накрыть всерьез. Тебя выкинет метров за 30 от того места, где ты упал. Главная заповедь виндсерфера – держаться за мачту. Потому что в большой волне матчасть может унести на 100–200 метров и ее уже не отловишь. Надо уметь где-то секунд 40 под водой находиться. На Маврикии, между прочим, волны, несмотря на их огромные размеры, достаточно комфортные. Очень многие серферы это замечали. Говорят, что волна огромная, но ласковая.