08.05.2018
Статьи
Еженедельник «Аргументы и Факты»
Реформы 90-х — благо или зло?
10 февраля 2010
Были ли реформы Ельцина и Гайдара спасением умирающей экономики или шагом в пропасть бандитского капитализма?
Размышляя о сценариях развития России, политики и эксперты всё чаще возвращаются к эпохе 90-х. Недавняя смерть Е. Гайдара лишь подстегнула интерес к тем временам, заставила до хрипоты спорить сторонников либеральных подходов и их ярых противников. Сильнее всех на «отца российских реформ» обрушились Ю. Лужков и Г. Попов, нынешний и прежний мэры Москвы. «АиФ» решил вынести дискуссию на суд читателей.
Андрей Нечаев,
президент банка «Российская финансовая корпорация», в 1992-1993 гг. — министр экономики РФ:
На Гайдара и его команду сегодня многие вешают всех собак. Но давайте разберёмся в сути этих упрёков…
1. Либерализация цен. Свободные цены — это основа нормальной экономики, именно они дают сигнал производителю — что пользуется спросом на рынке и одновременно через стоимость затрат предприятия определяют реальную эффективность производства. Переход к рынку «автоматически» подразумевал и освобождение цен. Впрочем, цены на некоторые товары (природный газ, услуги естественных монополий) и тогда, и сейчас остались регулируемыми. Был и второй момент, не менее важный. Пытаться держать фиксированными цены на основную массу потребительских товаров в конце 91 года было уже невозможно практически. Ещё до Гайдара правительство Павлова освободило все оптовые и примерно 30% розничных цен. Чтобы удерживать цены в торговле пришлось бы платить дотации производителям — ведь никто не станет поставлять товары себе в убыток. Но денег на эти субсидии у нас не было.
2. Сгоревшие вклады. Это один из самых прискорбных мифов, касающихся гайдаровских реформ. К потере сбережений Гайдар не имел никакого отношения. Начнем с самого происхождения значительной части сбережений. Ещё в 1990 году советское правительство перестало контролировать зарплаты. И предприятия, в том числе пытаясь компенсировать своим работникам рост цен, стали резко увеличивать зарплату. А купить на эти растущие зарплаты было нечего! Граждане несли деньги в Сбербанк, превращая пустые бумажки в столь же малозначащие записи на своих сберегательных счетах. Поднимите доступные ныне архивные документы рубежа 80-90-х годов: в частности, записки в Политбюро, Горбачеву, в Совет Министров от того же Геращенко (тогда руководителя Госбанка СССР), руководства самого Сбербанка. Банкиры упрашивали прекратить финансирование дефицита бюджета за счет денежной эмиссии и за счет «временного» использования вкладов в Сбербанке. Фактически народные сбережения были потрачены ещё правительствами Рыжкова и Павлова.
3. Приватизация. Иногда говорят: зачем раздали обезличенные ваучеры, которые народ продавал за бутылку водки? Во-первых, первоначально предполагалось использование именных приватизационных счетов. Это когда человеку зачислялась бы некая сумма на его счет, с возможностью тратить её только на цели приватизации. Но выяснилось, что Сбербанк технически не мог эту идею осуществить: скажем, чтобы житель Нижегородской области мог поучаствовать в приватизации завода где-нибудь на Урале. В итоге пришли к схеме ваучеров, хорошо зарекомендовавших при приватизации себя в ряде стран Восточной Европы.
Во-вторых, никто не заставлял отдавать ваучеры за бесценок. Если же кто-то готов за бутылку водки не то что ваучер, а мать родную продать — с этим ничего не поделаешь… Приватизация никогда не бывает удовлетворяющей всех.
В-третьих, что касается упреков в «поспешной и огульной» приватизации. Замечу, что массовая приватизация промышленности в основном началась уже после ухода Гайдара из правительства. При этом оборонку практически вообще не приватизировали, она по сию пору — в руках государства.
4. Расслоение общества, появление олигархов. Олигархи — продукт скорее залоговых аукционов, которые проводились в 1996 году и к которым ни Гайдар, ни члены его команды отношения не имели. Но, хотя я лично считаю эти аукционы ошибкой, не стал бы мазать их только черной краской. Когда тот же Ходорковский «по дешёвке» купил свой ЮКОС, эта компания была убыточной, с падающими объемами производства и массовым воровством. Ходорковский сделал из ЮКОСа первоклассную эффективную компанию, чьи акции котировались на лучших биржах мира.
И последнее. Команда Гайдара была командой единомышленников. Мы искренне верили в то, что мы делали… Разумеется, были конфликты и внутри правительства. Например, я часто спорил с министром путей сообщения Г.Фадеевым. Он требовал резкого повышения тарифов на грузовые перевозки, якобы для того, чтобы дотировать пассажирские. Грозил, что если мы поднимем цены на проезд в электричках, то дачники взбунтуются. На что я отвечал: если мы резко поднимем цены на перевозки грузов, то похороним половину российской промышленности, при наших-то расстояниях. Тогда взбунтуется уже вся страна. И «держал» тарифы до последнего, жестко контролируя расходы и инвестиции отрасли. А сейчас тарифы естественных монополий под влиянием их лоббистов в правительстве растут быстрее общего роста цен, что само по себе становится серьезным фактором инфляции.
Читать дальше
Руслан Хасбулатов,
завкафедрой мировой экономики Российской экономической академии, председатель Верховного Совета РФ (1991 — 1993 гг.):
Проводить реформы было, несомненно, надо. Другой вопрос — как? У нас это было сделано неправильно и поспешно.
Борьба с дефицитом
Верховным Советом была разработана программа по приватизации лёгкой промышленности, торговли, сельского хозяйства; созданию частных и кооперативных банков. Делать это надо было постепенно — минимум за 3 года. Тяжёлую промышленность предполагалось оставить в госсобственности, чтобы не обрушить экономику. Это был путь развития капитализма «снизу», как происходило на протяжении столетий в Европе и Америке. Но вышло так, что специалистов в этом процессе никто не привлекал.
На грани голода
Жестокость реформ ударила по простым людям, которые из-за обесценивания денег потеряли свои сбережения и оказались на грани голода. Этого можно было избежать, если бы сначала приватизировали мелкие и средние предприятия и параллельно продавали в собственность земельные участки. Так появился бы малый бизнес, у населения стало бы больше денег. На его расширение можно было направить ту огромную экономию, которую страна получила за счёт окончания войны в Афганистане и сокращения армии. В Западной Европе после Второй мировой войны было страшное падение экономики, но там регулирование цен отменили только в 1955 г. — спустя десять лет. А у нас это сделали сразу, когда у населения ещё не было запаса прочности.
И конечно, приватизацию надо было проводить совсем иначе. Во-первых, предприятия тяжёлой промышленности и нефтегазового сектора должны были остаться в госсобственности. Во-вторых, реформаторы исказили саму суть приватизационных чеков. По первоначальному замыслу они должны были быть именными, и их нельзя было так просто продать. Предполагалось их вкладывать в акции, чтобы дивиденды поступали на сберкнижки граждан. Но получилось, что всякие проходимцы скупали чеки за бутылку водки и становились собственниками крупнейших предприятий.
Читать дальше
Борис Немцов,
сопредседатель движения «Солидарность», в 1997-1998 гг. — вице-премьер Правительства РФ:
Реформы начала 90-х были болезненными, но необходимыми. Выбор перед страной стоял простой: либо гражданская война, новая продразвёрстка, аресты недовольных — либо реформы. Либо кровавый югославский сценарий — либо мирный. Был выбран мирный сценарий, и это главная заслуга реформаторов.
Можно ли было избежать гиперинфляции, обнищания людей, обесценения вкладов? Ответ: нет! Экономический хаос создали вовсе не реформаторы — он достался нам в наследство от распавшегося СССР. Это было тяжёлое время смены общественно-политического строя, со всеми его издержками. Среди издержек оказалось и расслоение общества на крайне бедных и беспредельно богатых. Кстати, именно я ввёл в оборот этот термин — «олигархи».
…Когда Ельцин пригласил меня на работу в Москву, я был в шоке. Я увидел, что решения правительства принимаются по согласованию с какими-то малопонятными людьми, приезжающими на бронированных «Мерседесах» в Кремль и Белый дом. И я пошёл работать в правительство с конкретным планом, под лозунгом «Демонтировать бандитский капитализм». С этим планом я сначала пришёл к Ельцину. Первый пункт был такой: национализация Кремля. Кремль был приватизирован олигархами, и нужно было их к чёртовой матери оттуда выгнать. В прямом смысле лишить их пропусков в Кремль, а в переносном — не давать права влиять на кадровую и социально-экономическую политику.
Были и другие пункты, связанные с разделением бюджетных и коммерческих денег, — например, запрет коммерческим банкам управлять средствами госказны. Всего было 7 пунктов… Ельцину план очень понравился — он был простой, яркий, умещался всего на одной странице. И я получил карт-бланш, наивно полагая, что мне быстро удастся с олигархами разобраться.
Первая схватка была за «Газпром», который хотел возглавить Березовский. Он пришёл ко мне с проектом решения, завизированного Черномырдиным и Вяхиревым, о том, что он, Березовский Борис Абрамович, — председатель совета директоров «Газпрома». У меня зашевелились волосы на голове — тогда их ещё было больше. Я сказал: «Борис Абрамович, пока я министр, ты „Газпром“ не возглавишь». Он мне показывает визу Черномырдина. А мне всё равно, говорю… Это был первый бой, который Березовский мне не простил.
Второй бой был за «Связьинвест». Когда мы сказали: всё, хватит залоговых аукционов, будет честная приватизация — кто больше заплатит, тот и купит. Тот бой был уже между Гусинским и Березовским. После этого правительство стало объектом гигантского давления. И Ельцин, когда мы с ним открывали часовню Бориса и Глеба на Арбатской площади, сказал: я устал вас защищать. Я вдруг понял, что борьба с олигархами проиграна.
В итоге дело кончилось дефолтом. Я переоценил свои силы: думал, что вместе с Чубайсом и другими нам удастся олигархов «построить». Но мы просчитались. Ельцин уже болел. И хотя он к этим ребятам относился довольно спокойно, без пиетета, тем не менее он уже не управлял страной в полной мере.
10.02.2010
Источник: АиФ