Игорь Свинаренко

История. Игорь Свинаренко вспоминает…
Фрагменты из разных интервью с Борисом Немцовым

Игорь Свинаренко
ОКОЛОКРЕМЛЯ: Что убили вместе с Немцовым
5 марта 2018 года

Думаю о том что раньше Российские СМИ печатали большие тексты про хороших интересных людей.

Неважно (или важно, какая разница?) что одним из них я командовал лично. (Ну, с группой товарищей.) И много чего писал туда собственноручно. Это журнал «Медведь». Его постигла не лучшая участь. Дело прошлое. Почему так все вышло? Может, я плохо пишу. Или выбираю неправильных героев (персонажей)? Не те вопросы им задаю? Не чувствую пульса народной жизни? Поди знай.

Это из журнала «Медведь», а также из моей книжки «Наши люди», лет 10 назад она вышла. Последнее моё с Немцовым интервью вышло две недели назад, но не тут — а за границей, в Казахстане. (Forbes, там рулит мой однокурсник Вадим Борейко.) Может так и надо? Новая жизнь, новые авторы, новые темы и персонажи.
— Ну ведь есть же умные люди! Билан, Стас Михайлов, Никас Сафронов! Напишите про них! — ну вот что-то такое иногда предлагают, да.

 

---

Весь этот огромный массив интереснейший можно прочитать по частям

Часть первая Часть вторая Часть третья Часть четвертая Часть пятая

---

Любопытно освежить в памяти высказывания Немцова тех времен, когда он был освобожденным партийным работником…

БОРИС НЕМЦОВ: МНОГОДЕТНЫЙ ПРОВИНЦИАЛ

Немцов может кому-то нравиться или не нравиться – но поди не признай, что человек он не только знаменитый, но и яркий, и веселый. Смелый. Артистичный. Ведет активную мужскую жизнь. Не прикидывается, что он лучше и умней чем на самом деле. О нем много писали в таком роде: “Немцов почти одновременно попал в список будущих президентов и в рейтинг самых сексуальных мужчин России, где и по сей день в числе постоянных лидеров”.
В общем, живет человек в свое удовольствие. Даже после того как СПС проиграл выборы в декабре 2003-го. Немцов ушел в свою новую жизнь индивидуально, да – но и в рамках большого федерального процесса смены элит тоже.

 

 

Любопытно освежить в памяти высказывания Немцова тех времен, когда он был освобожденным партийным работником…

 

ИЗ МОИХ СТАРЫХ ЗАМЕТОК ПРО НЕМЦОВА

Его мать Дина Яковлевна рассказала мне про способность ее сына к сопереживанию. Школьником он иногда приводил к ней в больницу (она врач) бомжей с разными травмами: лечить. Однажды зимой он увидел на остановке замерзающего пьяницу и уговорил прохожих затащить того в трамвай – пусть ездит по кругу.

…диссертация в 26 лет и 60 научных публикаций за 10 лет…
Бывший декан радиофака Николай Миловский рассказывал мне, что отмечал за своим студентом Немцовым «раскованность: он осмеливался возражать даже людям, которые могли на него воздействовать административно». И «наглость: если что-то надо для дела – он этого обязательно добьется».

Сразу после Чернобыля Горький заинтересовался «совершенно безопасной» атомной станцией, которая достраивалась в трех километрах от города. Горячая вода от атомного котла должна была обогревать дома. Словом, мирный атом – в каждый дом. Немцов и прочие смутьяны возразили. Митинги, транспаранты, сбор подписей, комитет и т.д. В итоге атомную станцию в Горьком так и не пустили. Это – первая большая политическая победа Немцова. Интересно, что почти уже построенную АЭС перепрофилировали в ликеро-водочный завод. Вместо радиоактивной воды могучая техника чистит теперь водку с названием «Нижний Новгород».
После станции Немцов пошел на выборы. В 1990 стал депутатом ВС России.

“Я никогда не скрывал, что моя мать еврейка, поскольку я свою мать люблю. Жители Нижегородской области вполне осведомлены по этому поводу, и никто не воспринимает это как трагедию. Хотя на каждых выборах это как «Отче Наш»…”

 

Сестра Немцова Юлия мне жаловалась:
— Он слишком доверяет людям. А они ведь с разными делами к нему приближаются… Но, с другой стороны, лучше сделать добро даже плохому человеку – чем ему отказать. Может, он от этого лучше станет. В Евангелии от Матфея про это, помните, было сказано: «Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся». А также: «Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?” Матф., 5, ст. 42, 46

— Неужели, Юля, это возможно, чтобы Бог одинаково относился ко всем людям? – спросил я ее.
— Конечно. Ведь с точки зрения совершенства разница между очень хорошими и очень плохими – незаметна…
Юлия работает в христианском культурном центре, ведет на одном из местных ТВ религиозную передачу.

 

Из-за повышения цен в 1992 году Немцов доссорился с Гайдаром до того, что премьер предлагал Немцову уйти в отставку. Губернатор отказался, заявив, что «не Гайдар его назначал».

Некоторые бывшие подчиненные Немцова считают его жестоким, полагают, что людей он использует «как презерватив». Люди для него якобы материал и средство. Он-де слишком трезво и бесчеловечно все рассчитывает… А бывают случаи, когда он выражает свое недовольство плохо сделанной работой – в форме нецензурной брани…

С точки зрения самого Немцова, это вполне укладывается в его формулу: проводить демократические либеральные реформы, но – жесткими средствами. В нижегородские времена в этом смысле Немцову больше нравился не Гайдар, но Столыпин. Или Петр Великий. Последний был человек очень суровый, зато, по оценкам Немцова, преуспел в проведении прогрессивных реформ.

«Немцов ради дела не проиграет даже и партию в теннис. После нескольких партий с президентом (Ельциным) заявил журналистам, что тот – «чайник» в игре. А ведь известно, карьера Тарпищева началась с классного накидывания мячей президенту», – писал журнал «Итоги» – еще тот, старый, где главным был Пархоменко.

 

— Да… Мы с Ельциным 8 лет работали, это большой срок; не только для меня, но и для Ельцина. Мало кто с ним с 90-го года…
— Ну вот кто?
— Кто остался? Хороший вопрос… – он замолчал и думает. И наконец придумывает:
— Татьяна Борисовна.
Мы смеемся.

— И все! Ельцин распрощался с людьми, которые с ним начинали… Прав он или не прав, тут уж Бог ему судья. Мне кажется, это трагедия. Он очень одинокий человек…

 

— Ты, неверное, теперь всем говоришь, что политика – грязное дело?
— Политика – это, конечно, зловонная лужа… Чем больше я работал во власти, тем ниже опускалась планка. А сначала она высоко была! Раньше я думал, что порядочный человек тот, который не ворует, не продает, не предает, не подставляет, прилично себя ведет, он не мелочный, умеет прощать и прочее, – это в начале, в 90-м. А теперь планка снижена сильно. Если человек не ворует и не продает за бесценок – то это уже классно! В основном планка упала, конечно, в Москве. Абстрактно я понимал, что что-то такое должно быть, а тут на себе испытал. Сегодня улыбаются, завтра стреляют в спину, и это никого не удивляет.

 

— Но ты ведь там, во власти, прижился и неплохо себя чувствовал. Как это тебя характеризует?
— У меня сильный иммунитет! И устойчивая психика. Говорят, политика грязное дело, политика – говно и политики тоже. Но политики разные. Одних когда опускают в говно, они, чтобы выжить, начинают походить на массу, которая вокруг, растворяются. Другие отбрыкиваются, – хотя оно все равно липнет…

 

— А какая была самая неприятная мерзость, которую ты там наверху видел и которая вызвала наибольшую брезгливость?
Он думает с полминуты.
— Что брезгливость вызывало? Сказать? Самое мерзкое было – это как снимали Кириенко. Это очень мерзко было.

— Чего мы про это не знаем?
— Вы не знаете, кто кому звонил. Где был Борис Абрамович. Как себя вела Татьяна Борисовна. Как себя вел Валентин Борисович. Как себя вел Борис Николаевич. Какие слова произносились. Я считаю, что это была самая большая мерзость. Кроме того что мерзость, это еще была большая глупость, гигантская ошибка, малодушное решение.

— Может, Ельцин обиделся? На то, что его заранее не предупредили про то заявление Кириенко?
— Да ладно! Ты что, ребенок, что ли? Не зна-а-л… Слушай, я был во власти, я знаю, как там…

 

НУ ЧТО, ПЕРЕСЕЛИ НА “ВОЛГИ”?

— Борис! Хочу тебе сказать комплимент. Ты знаешь, я с иномарки пересел на отечественную машину. Вот, типа откликнулся на твой патриотический призыв. Теперь ты на “Волге”, а я на “Ниве”. Хотя злые языки клевещут, что ты якобы на иномарке рассекаешь, – на Audi…
— На Audi? Клевета! Должен сказать, что я езжу на российской машине.

— На “Волге”?
— Нет… На BMW. Но эта BMW собрана в Калининграде российскими рабочими. Ну, там мало чего есть российского – но по формальным признакам это наша машина, отечественная…

— Гм… Вот оно, значит, как…
— Что касается моего предложения насчет отечественных машин, так оно, как ни странно, почти полностью реализовано, – 80 процентов нашего чиновничества ездит на русских машинах. Я, кстати, имел в виду только чиновников. Эта идея и сейчас мне кажется правильной. Это решило б проблему качества машин и качества российских дорог. Что ты на меня так смотришь? Я могу объяснить. Работая в правительстве, я мог влиять на выдачу мне машин. А здесь Дума… Она вроде независимая ветвь власти, но… Все что тут есть – столы, стулья, машины – все на балансе Кремля. (В этом – глубокий смысл самодержавия.) И этим всем распоряжается управделами Кремля тов. Кожин. Что он нам дает, на том мы и ездим. Единственное, чего мне удалось добиться, что формально моя машина – российская.

— Вот оно как выходит… Ты объяснил, вроде все правильно, логика есть, не подкопаешься. Но реальные результаты такие: ты меня сагитировал пересесть с иномарки на “Жигули”, а сам ездишь на BMW. В этом я вижу красивый образ русской политики. Очень красивый!
— Ты можешь в этом видеть любой образ…

— А ты еще наезжал на Путина, за то что он ездит на иномарке. И призывал сделать хоть одну хорошую русскую машину – для него лично. Это серьезный наезд!
— Серьезный. Долгие годы работы в Германии приучили его к немецким машинам, он никак не может от этого отвыкнуть. Насколько я знаю, Дерипаска, став владельцем Горьковского автозавода, даже захотел сделать для президента одну приличную машину. Почему-то не получилось. Но все-таки трудно себе представить, что Буш будет ездить на Mercedes, а Ширак – на Chrysler. Очень трудно! Тут по большому счету проблема национальной гордости… Вот в Индии почему-то премьер ездит на индийской машине, которая смахивает на «Москвич-407».

— Да, Парфенов в эфире объявил, что это единственный в мире случай, когда президент автопроизводящей страны ездит на иномарке.
— Борис Николаевич меня как-то спросил: “Ты чего такой грустный?” А что ж вы, отвечаю, собственный указ не выполняете насчет пересаживания с иномарок? Так он тогда позвонил Бородину и велел тому прислать «ЗИЛ». И действительно, он отправил Mercedes в президентский гараж и демонстративно ездил на ЗИЛе; какое-то время.

— Это ты про какого Бородина говоришь, – который в Кремле двери поставил по $12 000?
— Там один с такой фамилией. Про цену дверей рассказал в Лугано сам Беджет Покколи.

 

НАРЦИССИЗМ – ОБЫЧНОЕ ДЕЛО

— Борис! Ты если замечаешь, я с тобой не спорю. С тобой дискутировать вообще невозможно. Ты ведь высказываешься абсолютно по всем вопросам человеческой жизни – автопром, деторождение, Чечня, реформа армии, выборы, вопросы вероисповедания, заграничный опыт, партийное строительство… – да вообще все. Вот и сейчас передо мной у тебя было телевидение, и ты им навскидку вопросов 40-45 осветил. И я тебя хотел спросить – не тяжело тебе держать наготове мнение по любому вопросу? Или это у тебя такие импровизации? Тяжелый груз, а?

— Мельтешить не надо. Даже несмотря на то, что для политиков нарциссизм – это обычное дело. Это профессиональная особенность…

— Профессиональная деформация психики?
— Да.

— То есть ты как модель, только голова варит.
— …и надо иметь голову на плечах, чтоб понять, что вообще-то твоя точка зрения по всем без исключения вопросам – мало кому интересна. Высказываться по любому поводу – глупо и бессмысленно, это раздражает. Стараюсь этого не делать. Но, с другой стороны, мы же живые люди. Телеинтервью, свидетелем которого ты стал… Приехала журналистка, конкретный случай – она беременна.

— Надеюсь, ни от кого из присутствующих…
— Не знаю…

— В смысле – не знаешь точно?
— Не от меня – точно. Про тебя не знаю. Итак, журналистке плохо, у нее токсикоз, и она меня просит, просит как человека – прокомментировать ей разные вопросы.

— А есть вопросы, по которым ты не высказывался?
— Сейчас скажу (его невозможно сбить и даже перебить. – Прим. авт.) …тем не менее есть базовые вещи, – какой должна быть страна, каковы наши отношения с остальным миром, какое наше отношение к семье, к армии, к бизнесу… Ответов на эти вопросы ждут люди. Я состою в партии, за которую проголосовало 5 миллионов 677 тысяч 273 человека, – это партия, у которой есть социальная база. В этом смысле моя профессия состоит в том, чтоб по жизненно важным вопросам определять свою позицию и стараться ее доказательно донести. Остальное – шелуха. Мы требуем, чтобы в Чечне начали политический процесс. Зачем? Чтоб прекратить бойню! СПС сохраняет жизнь людям.

— Вот ты к десантникам ездил. Донес до них что-нибудь? Что спрашивали?
— Ничего не спрашивали. Это была встреча с глухонемыми. Начальник Генштаба дал им прямое указание – молчать и вообще не реагировать никак. “Здрасьте, товарищи десантники!” – а в ответ гробовая тишина. И тогда пошли на турник, где говорить не надо.

— Я видел по ТВ. Там вместо тебя дублер подтягивался?
— Обижаешь, Игорек. Я могу у тебя на глазах подтянуться! Газеты писали, что у десантников я 20 раз подтянулся. Так оно и было.

— Я помню твое самое остроумное политическое решение. Ты про это так рассказывал: «Когда я был губернатором, мне никто не платил налоги. В неформальных беседах бизнесмены признавались, что много платят рэкетирам и на налоги ничего не остается. Я затребовал у милиции прейскурант бандитских цен и утвердил его в качестве платежного документа. Был шок. Предприниматели стали платить налоги мне, а бандитам объясняли, что у них появилась новая крыша – «губернаторская». По просьбе бандитов прокуратура объявила, что мое решение незаконно». И чем эта история кончилась?

— Введением в России вмененного налога на индивидуальных предпринимателей. Такой закон приняли с нашей подачи. Не надо придумывать налоговую систему. Надо посмотреть, как и сколько люди в жизни платят. Это теперь в налоговом кодексе записано!

— Вот это я понимаю – политика!

 

ФАШИЗМ – УГРОЗА. А МОЖЕТ, МЕЧТА?

— Расскажи мне еще как политик про базовые ценности и главные проблемы. Так, вкратце.
— Вот ты знаешь, почему в стране низкий уровень жизни и мужики мрут? Потому что, в отличие от европейских стран, которые после войны стали строить цивилизованный капитализм, мы строили совковую систему. В совке культура пития была культовой, про это были фильмы и анекдоты. А стимула к самореализации – никакого. Но сейчас происходит удивительная вещь. Новое поколение по-другому относится к выпивке! И я тебя уверяю, что через пять-семь лет страна начнет следить за здоровьем, и продолжительность жизни вырастет…

Одна из важнейших проблем – иммиграция. Страна у нас огромная, а население падает! К 2050 году дай Бог чтоб осталось 85-90 миллионов. При том что страна и так пустынная, особенно Сибирь и Дальний Восток. В соседнем Китае – перенаселенность, а у нас работать некому… В общем, массовая иммиграция неизбежна. Пустим, не пустим – такой вопрос только у кагэбэшников может быть, а у остальных людей его нет. Вопрос вот в чем: какая это будет иммиграция, нелегальная или все-таки легальная – и чтоб она хоть как-то властью регулировалась?

Мы хотим, чтоб она была легальной. Причем иммиграцию можно обернуть в плюс, как это сделали американцы – мы можем повторить их успех! Это дает России уникальный шанс! Америка ничуть не более работоспособна, чем Россия. Она поднялась благодаря иммиграции. Надо в первую очередь привлекать в страну людей, которые работают в плюс, а не в минус. Можно ввести такой порядок: если ты инвестируешь в Россию $50 000, тут же получаешь российское гражданство. Сразу, без разговоров!

— Гм, остроумно… Но пока что иммиграция в основном нелегальная.
— Если она такой и останется, то ее трудно будет регулировать, – и в результате мы получим фашизм. Несмотря на всю фантастичность этого утверждения, угроза фашизма сейчас очень реальна.

— Я тут не согласен со словом “фантастичность”. Фашизм – пожалуй, для России самая реальная перспектива. Ты сам где-то приводил цифру, что в России только 20 процентов народа за демократический капитализм. Были цифры, что евреев не любит 48 процентов опрошенных. С чеченцами процент, думаю, еще выше. Скинхедов у нас никто не трогает. Большинство нашей публики – от рядовых ментов до губернаторов – категорически против так называемых “черных”. О многом говорит и очень выразительный термин “звери”; хотя “зверьки” – это, может, даже круче. Вот, говорят, нет национальной идеи. Мне кажется, русские пока просто немного стесняются признаться, что хотят фашизма. Их же приучили, что это неприлично… В СССР не было секса, джинсов и фашизма, а был – якобы – интернационализм. Но уж скоро люди начнут выражать свои мысли открыто. Вон немцы не дурней нас с тобой были в 1933 году…

Немцов по инерции продолжает спорить, наверно, он привык, что люди считают фашизм несерьезной вещью:

— Когда идея фашизма овладевает массами? Когда страна в глубокой экономической яме, когда толпы безработных хотят найти виноватого и находят его – еврея, например, или турка, или “черножопого”. Либо когда страну заселяют инородцы и занимают ключевые позиции. Как это сделали на Кубани армяне, – они там в торговле, в милиции, в налоговой инспекции… В силу того, что они более шустрые и друг другу помогают. Цены на нефть упадут – и кризис может начаться… А иммиграция уже есть. Значит угроза фашизма есть!

— Да уже и фашизм есть, осталось только его окончательно легализовать. Может, фашизм – это русская мечта?
— Нет, русская мечта другая – хорошо жить.

— Если б хотели, давно б так жили… Вот мы с тобой живем у русских, и, мне кажется, они нас не любят – ни евреев, ни хохлов.
— Послушай! Нам не нужна любовь народов друг к другу. Это совок. Нам нужно, чтобы люди друг друга терпели! Терпели! Так вот, фашизм – это когда терпение лопается. И хочется всех перестрелять. Критическая масса таких людей образуется тогда, когда много бедных и все вокруг заполонили инородцы.

— Вот мы с тобой и заполонили. Мы прекрасно себя чувствуем, а русские сидят где-то в Урюпинске без работы, без денег…
— Я понимаю, ты меня провоцируешь…

— Почему – провоцирую? Что хохлов и евреев не любят, это факт…
— Но мы здесь родились, мы здесь и подохнем. И культура, и язык, и обычаи, и любимые – это все у нас русское. Мы не являемся угрозой! Для русских. Они не реагируют на тех, с кем сотни лет живут рядом, – а реагируют они на внешние вызовы. Как, например, поток иммигрантов…

— Ну-ну…

 

НЕМЦОВ & АРМИЯ

«Против военной реформы никто уже не выступает. Главное разногласие с Генштабом – с какого года начинать переход на контрактную армию. Мы говорим – 2003 год».

«В Москве 150 тысяч призывников, из них служат в армии 7 тысяч. Остальные “очень тяжело больны”. Масштаб коррупции, масштаб взяток в военкоматах тоже по Москве известен. В среднем право откосить от армии обходится в $5 000. Если вы умножите 140 тысяч на эти $5 000, то вы получите цену – $700 000 000 взяток в военкоматах по одной Москве».

«Раньше вместо жилья для бесквартирных офицеров на бюджетные деньги строились генеральские дачи в Подмосковье. Мы с огромным трудом пробили свою программу: теперь на личный счет бесквартирного офицера переводятся деньги, минуя генералов, Министерство обороны, Генеральный штаб. Это дало фантастический результат: 45 тысяч офицеров получили квартиры».

«С министром обороны мы договорились, что мое звание не должно быть выше звания Жириновского и наоборот. Мы оба — полковники».

 

ИНТРИГИ. ОПЫТ

— Борис! Прошли годы. Ты стал другим человеком? Сильно ты изменился с тех пор, как мы с тобой познакомились в Нижегородском кремле, в твоем губернаторском кабинете?

— Есть несколько тем. Первая – это возраст. Вторая – это опыт огромный. Московский опыт по сравнению с провинциальным – ну-у-у… Я в Нижнем искренне не понимал, как можно возиться со всякими олигархами, с какой-то шпаной. Мне казалось, что если у человека есть хорошая идея, то она должна быть реализована. В Москве я понял, что… что Москва не сразу строилась, так скажем.
И третья тема – это позиция. Губернатор – сам себе хозяин. Даже Ельцин в мои дела не вмешивался… Относился ко мне хорошо и одобрял мои инициативы.

— Как у Бога за пазухой ты жил.
— Да… А теперь все по-другому. Все изменилось в 98-м, после облома, когда я ушел с госслужбы. Я теперь возглавляю партию, которая зачастую оппонирует власти. Мы не имеем контрольного пакета в Госдуме – это значит, что мы еще и получаем оплеухи каждый день.
Все теперь другое – и возраст, и опыт, и положение. Мир иначе воспринимается… Без розовых очков. Адекватней. Это как с невестами иногда бывает. Одна девушка мне говорила, что, когда ей было 18 лет, у нее было 42 критерия оценки жениха. Туда входили такие вещи как запах претендента, наличие у него педикюра, длина волос на голове, волосяной покров на теле, потные руки – не потные, и так далее. Потом она повзрослела, узнала немного людей и оставила три-четыре критерия. Вот и со мной что-то похожее случилось. Если человек не подонок, если не стреляет тебе в спину, не пытается нож воткнуть, если не предает при каждом удобном случае – то в общем, он уже годится.

— Вот на этом уровне ты был уже в 98-м году, я вспомнил, ты тогда дал эту формулу. Значит, мрачней картина мира не стала с тех пор. Уже хорошо!

 

«НЕМЦОВ – НАШ ПРЕЗИДЕНТ»? НУ ТИПА

— Слушай, Ефимыч, а помнишь, все говорили, что Ельцин тебя назначит преемником? Это все разговоры были или ты реально мог стать президентом – на том этапе?
— В принципе мог. Надо было себя по-другому вести.

— А как?
— Первое. Нельзя в правительстве работать вторым, если ты хочешь стать президентом. Зря я тогда пошел первым вице-премьером. Надо было сказать – готов идти, но только премьер-министром. Ни один зам провести решение не может, потому что он не первое лицо. А в России, к сожалению, вторые лица мало что решают. Я перед этим долгие годы был первым и потому не до конца понимал разницу позиций: первая и вторая. Я только в Москве впервые в жизни стал вторым…

— А до этого что, не был никогда?
— Нет! В науке был просто самостоятельным. Потом стал депутатом, у меня и там не было начальника. Потом – губернатор. Впервые у меня появился начальник в 37 лет! Когда я начал работать в правительстве!

Второе. Надо было четко и ясно заручиться поддержкой президента Ельцина в части формирования команды. Очевидно, что и то, и другое предположения – достаточно фантастические. Тем более в сослагательном наклонении… Это было маловероятно!

— А первым тогда был Черномырдин. Он мне рассказывал, что это он избавил Россию от такой напасти – президента Немцова…

И за этот подвиг его сослали на Украину? Должен сказать, что к Виктору Степанычу отношусь с уважением. Он человек фольклорный, способный… Работая с ним, я получил хороший опыт, который мне помог вырасти, я лучше стал понимать ситуацию… И еще: у меня совесть чиста. Ельцин сильно не любил Черномырдина и все время искал повод, чтоб его снять. И постоянно со мной эту тему обсуждал.

— Он говорил, что надо выгнать Черномырдина?
— Ну, не так в лоб. Но он ждал, что я его поддержу, приведу какие-то дополнительные аргументы. Ельцин ко мне относился хорошо, мы с ним часто проводили время. Но я всегда отвечал, что пришел работать к Черномырдину и, хотя у нас есть разногласия, никогда его подсиживать и предавать не буду, это просто не в моих правилах. И Чубайс так же говорил! Хотя – у нас была куча возможностей Черномырдина снять, я тебе клянусь. Ни разу мы этим не воспользовались. Виктор Степаныч, конечно, вряд ли оценит наше с Чубайсом благородство…

 

ДОВОЛЕН ЖИЗНЬЮ?

— Слушай, Боря, а вот сейчас, как ты чувствуешь – круто быть вице-спикером, лидером партии?
— Игорек, я уж не вице-спикер…

— Да? Я как-то это пропустил. Ну, ничего страшного, у тебя и так хватает регалий.
— Занятие политикой – это как наркотик, это захватывает. Но сказать, что я переполнен сознанием собственной важности – нельзя. У меня мании величия – манечки, как ее называют – нет, не было и, наверно, не будет.

— Но ты доволен положением, которое занимаешь?
— Доволен – не самое тут удачное слово. Я же не в аппаратной системе, меня ж никто не назначил. Меня просто избрали люди, ну, мои товарищи…
Была конкуренция, а избрали меня. Я считаю, что это важная позиция, и могу объяснить почему. Я в партию вступил в первый раз в 2001 году, дожив до 40. Я был глубоко беспартийный человек. Но потом мне стала очевидна одна вещь: в стране не было нормальной демократической партии.

— Ну, значит, не нужна была.
— А теперь – нужна! Если б не была нужна, то нам бы бизнесмены не давали денег. Причем приличных. И вряд ли бы мы столько держались на политической сцене и не исчезали. Вряд ли! Значит, есть социальный заказ. Быть человеком, который этот заказ выполняет, – это и захватывающе, и ответственно.

— А если б тебе сказали – слушай, иди к нам в, я от балды говорю, “Лукойл”, начальником департамента, скажи, сколько тебе надо бабок – и сиди там делай что-нибудь. Не пошел бы?
— Мне сейчас это неинтересно. Чем там заниматься? А тут… Конкурентная среда, много оппонентов, противников, врагов. За мной наблюдают люди. Эта моя работа требует внутренней энергетики, постоянной концентрации, расслабиться невозможно, – понимаешь? Мне это нравится! Но нет гарантии, что мне этого будет хотеться вечно. Может, мне это порядком надоест. Или – я не достигну результата, на который рассчитываю. И я тогда уйду в другую сферу.

— В какую?
— Слушай, откуда я знаю?

— Ладно. А чего ты на этом посту хочешь добиться? Чего тебе надо?
— Ну, я тебе могу сказать, какая цель. Личная цель. Сделать нормальную партию, укрепить наши позиции в Думе (сейчас у нас пока 33 места, это меньше 10 процентов, а надо хоть блокирующий пакет получить) – и на президентских выборах в 2004 году взять призовое место, еще лучше – второе. А в 2008 мы должны победить.

— И президентом будешь ты?
— Игорь, у меня с психикой все в порядке.

— А у меня что, нет?
— У тебя тоже, но ты политикой не занимаешься, так что это неважно. В отличие от многих моих коллег, я никогда не заглядываю на многие годы вперед. Чтоб потом не разочаровываться. У меня есть некий вектор… Я на выборы пойду или кто-то из моих товарищей – для меня не очень важно.

— А что с Лужковым у вас сейчас?
— Это сюрреализм. Мы с ним решили строить памятник Александру Второму, – и в тот же день он решил вернуть памятник известному террористу Дзержинскому на Лубянке…

— А квартира, которую ты получил от Моссовета и которую ты обещал не приватизировать?
— Она Жанке принадлежит теперь. Я на нее записал.

— А, то есть официально лично ты ее не приватизировал. А дочка – это как бы другое дело… Лужок не придерется… Скажи пожалуйста, а если б советская власть осталась, кем бы ты сейчас был?
— Я б, наверно, академиком стал. Чувствовал бы себя совсем неплохо.

— Ты как-то высказывался насчет Лужкова и МКАДа.
— Да, квадратный метр асфальта на МКАД стоил $250. Столько же, сколько стоит метр жилья в Нижнем Новгороде. А асфальт у нас там $15 стоит за метр.

— Но он же не мог строить Московскую кольцевую в Нижнем!
— Естественно… Но там, кстати, было много уголовных дел, по МКАД, но потом все накрылось.

— И правильно. Зачем, действительно, сажать Лужкова?

 

БЫТ

— Борис! Ты говорил, что любишь виски, потому что его можно пить мало. Не стал ты больше пить?
— Нет. Я же худею. Спортом занимаюсь, шашечки на животе. А если хочешь худеть, лучше бухать меньше. Если уж пить, так вино.

— Ты стал в вине разбираться? Chateau Margaux, да?
— Chateau Margaux grand cru? Нет. Я не ценитель вин. Но могу отличить хорошее вино от плохого, дорогое – от дешевого.

— Что за часы на тебе?
— Blancpain.

— Понял. А костюм? Ты раньше Hugo Boss любил. А сейчас что носишь?
— Будешь смеяться, но, по-моему, его же. Давай посмотрим… Не, Pal Silieri. Ну, это все одного порядка.

— Дачу построил?
— Не достроил. И недостроенную продал. Мы на Минке, в Баковке строили с Аникиным, с моим другом близким, он бизнесом занимался. А потом он погиб. После этого я б не смог там жить…

 

ДЕНЬГИ

— А вот скажи мне… Ты озвучивал, что министр должен в месяц иметь пятерку…
— …премьер десятку… Только премьер обиделся – видно, я ему мало насчитал.

— Ха-ха-ха. А твой уровень, на котором ты побывал – вице-премьер – восьмерка, по твоим расчетам. Надо понимать, что эту восьмерку на партработе ты и поднимаешь? Так нормально, да? Не триста ж долларов.
— Я скажу так. У меня довольно приличный доход, который складывается из моих заработков на Западе (я лекции читаю), незначительной зарплаты в Думе – и, естественно, партия платит. В итоге мой доход сравним с теми цифрами, о которых я говорил. Я этого не скрываю, даже когда разговариваю с бедными студентами. Люди совершенно спокойно к этому относятся, абсолютно. Что там Жириновский на “Запорожце” ездит или там Зюганов прикидывается бедным – в это никто не верит. Открытая позиция – лучше, чем лукавство.

— В общем, да. Но тебе надо об этом говорить с большей уверенностью. А что б ты делал, будь у тебя бабки немереные? Неужели б политикой занимался?
— Я думаю, мне б скучно стало. Меня большие деньги не интересуют. Именно поэтому я не стал заниматься бизнесом. Я считаю, что многие бизнесмены – несчастные люди. Это без гротеска, реально несчастные! Они боятся, что у них что-то отнимут, переделят, не могут отъехать на месяц куда-то – некого в лавке оставить… Самые несчастные – это очень бедные и очень богатые. Бедные – поскольку они совсем уж от всего зависят. А самые богатые – потому что себе не принадлежат.

ПУТИН

— Борис! Я тут освежил в памяти твои речи. В них много про товарища Путина. Ну вот навскидку давай посмотрим…

«СПС в оппозиции к Путину-бюрократу»
«Путин ничего не сделал в коммунальной сфере»
«Год, как Путин – президент, а что сделано? Да практически ничего»
«Рейтинг Путина будет падать»
«Путин абсолютно несимпатичен как президент – чекист-бюрократ»
«При Путине Москва стала метрополией, а большинство регионов России стали колониями»

«Путин решает мелкотравчатую задачу – он борется со своим личным врагом по фамилии Борис Абрамович Березовский. Но, решая эту задачу, он уничтожает перспективу для России. Он совершает крупномасштабную политическую, стратегическую ошибку»

«Путину хотелось разобраться с Березовским, а разобрался он с телезрителями и со свободой слова. Это, конечно, крупная ошибка политическая президента»
«Путину хочется с руки кормить партии, чтобы они были ручными»

«…беседовали с Путиным три часа. Я обратил его внимание на то, что в последнее время экономика на подъеме, а денег в бюджете все меньше и меньше»

«Путин полностью монополизировал информационные каналы, и информационная площадка тоже находится под его непосредственным контролем. Это, безусловно, создает большую угрозу для России».
«…спасти положение можно только одним путем: уйти в оппозицию Владимиру Путину»

«Кадровая политика у Путина простая: лишь бы был преданный и желательно – никуда не высовывался, серенький такой»

«Неужели вы поверите, что президент Путин или премьер Касьянов живут на $300-400 в месяц? Это их официальная зарплата»

«Президент и его администрация за эти два года провели зачистку политического поля, которое теперь выглядит, как безликая равнина, в центре которой возвышается бесконечно высокий монумент под названием «президентская власть». Госдума стала филиалом администрации президента, Совет Федерации – мелким подразделением Кремля. Губернаторы помалкивают, боясь высунуться. Большинство политических сил страны подобострастно поддакивают власти»

«Путинизм» — это сочетание управляемой демократии с коррумпированным капитализмом»
И на твоем сайте ваши с Путиным портреты с текстом: «Не ты меня, Володя, избирал, не ты меня теперь, Володя, снимешь».
Конец цитаты.

— Ты можешь дать комментарий – как ты к нему, к президенту, относишься?
— Нет, на сайте написано не “Володя”, а “президент…”

 

— Давай включим!
— Не надо включать, я и так знаю.

 

— Ладно, ладно, знаешь.
— А по поводу чего это сказано, ты знаешь? Когда он мне предложил уйти из парламента – после того как я заявил, что надо начать политический процесс в Чечне. Он считает, что военные там победят, – правда, они все никак не могут победить… И я тогда сказал, что народ меня избрал, а не он.

По поводу моего отношения к Путину.
Первое. Я уважаю президента, его избрал народ, ему досталась расхристанная страна – с шапкозакидательскими настроениями, с Чечней, с подкупами и наездами, с огромным количеством нищих, с наркотиками, с гигантской поляризацией, с маргинальной партией, за которой идут миллионы – я имею в виду коммунистов, с пещерными представлениями о роли нашей страны в будущем… В этом смысле я с уважением отношусь к тому, что он делает и за что отвечает.
Второе. Я знаю, что он адекватен России. Почему его Россия любит? Во многом, в лучшем он напоминает страну. Он хочет, чтоб страна двигалась вперед, чтоб страна стала цивилизованной, демократической. Его доктрина – “Я верю в капитализм и частную собственность, но не верю в свободу”, – она во многом созвучна с общественным мнением. Я же считаю, что без свободы ничего не выйдет. Тут у нас серьезное идеологическое расхождение. Я верю в свободу, а он нет. Отсюда – попытка введения цензуры, в прямом или косвенном виде. Это путь к отставанию, к деградации…

— А про обрезание тебе понравилась шутка Владимира Владимировича?
— Это хамство!

— Это ты мне не для печати? Мы про это не пишем?
— Ну почему же? Пишем… Внутри России эта фраза многим нравится, это просто в точку. А с точки зрения Запада – это хамство. Для внешнего употребления это не годится… Но во всех этих срывах президента Путина я вижу и позитив. Он человек! У него есть эмоции! Он не функция, не Суслов, а живой человек. И это в принципе обнадеживает…

 

БЕРЕЗОВСКИЙ

— После избрания Путина Березовский якобы пришел к тебе с жалобой на скучную жизнь. А ты его успокоил – скучно не будет, ибо Бориса Абрамыча “скоро уничтожат как врага номер один”. Ты правда Березовского предупреждал?
— Да.

— Он подтверждает это?
— Да.

— Он изменился?
— Оторванный от среды обитания, он стал потерянным человеком. Он не может жить без России. Для него эта московская жизнь, попытки влиять на ситуацию, разруливать… Это и была его жизнь.

— Завидует тебе?
— Ну, он не то чтобы несчастный… Имея деньги, можно с их помощью как-то образом компенсировать свою тоску. Но он не теряет надежды вернуться, – в отличие от Малашенко или Гусинского. Отсюда – его безумный проект с «Либеральной Россией», который обречен, естественно, и эти его открытые письма…

— Значит, вы с ним мерялись х..ми, а теперь он проиграл?
— Нет, мы с ним не мерялись ничем.

— Но кто был круче?
— Когда мы работали в правительстве, он хотел нас уничтожить – и преуспел в этом. С помощью медиа-ресурса, на тот момент – ОРТ.

— Ты его за это ненавидел?
— Я его за это не любил, я ж не мазохист. Я считал, что он себя ведет неправильно, близоруко. Кстати, он это потом признал. Но говорить, что я такой злопамятный, я б не стал. Я просто считаю, что его магическая сила и его умение предсказывать – сильно преувеличены. Он совершает кучу ошибок, иногда неадекватно воспринимает ситуацию… Например, он говорил, что Путина свергнут зимой. Но это ж бред! Та зима давно прошла…
При этом надо сказать, что Березовский – безусловно яркий и талантливый человек…

 

БИЗНЕСМЕНЫ. СОВЕСТЬ. ПРОСТИТУТКИ

— Вот ты где-то писал: “Бизнесмены купили виллы на Лазурном Берегу и задумались о стране”. Давай про это подробней!
— Гм. Это правда. Ну, смотри. Потанин выплачивает тысячу стипендий студентам. По всей стране. Дальше: Прохоров содержит команду баскетбольную, а “Лукойл” – «Спартак». И вообще весь спорт профессиональный во многом держится на бизнесе. Вон Фоменко гоняет за ТНК на авторалли.

 

— “Альфа-банк” привез “Тоску”.
— И Элтона Джона, и Эрика Клэптона. Еще каких-то семь лет назад трудно поверить, что люди пойдут на такие затратные вещи! Безусловно, бизнес становится более социальным. В “Сургутнефтегаз” 94 000 человек получают зарплату 25 000 рублей в месяц. То есть бизнесмены это поняли так, что быть богатым в нищей стране – небезопасно и дискомфортно. Этот дискомфорт никому не нужен. Взять 13-процентный налог; все мои знакомые его уже платят. Это все – элементы патриотизма и социальной ответственности.

— Скажи, Борис, а на каждого видного деятеля есть прослушка с политикой и кассета с проститутками?
— Прослушка есть точно, это знает вся страна. А что касается кассет с проститутками, это зависит от того, любишь ты проституток или нет. Я, например, не люблю.

— Значит, проститутки – не твоя стихия…
— Не люблю я этого. Могу объяснить, почему. Мне кажется, с проститутками общаются люди, которым либо некогда, либо у них нет сил, либо неохота вести какую-то там дискуссию, – ничего неохота. Для меня же вся эта механика в чистом виде – она просто неинтересна. Скучно. Скучно! Я вообще не понимаю в чем кайф. Ну, в чем кайф?!

— Давай рассмотрим теоретически такую ситуацию. Допустим, некий человек не может хранить верность одной-двум женщинам. Но, с другой стороны, он не может на всех жениться или всем знакомым женщинам купить квартиры…
— Так, так, допустим…

— Вот оттого и проститутки!
— Да ну… Чужие люди, непонятно откуда взялись, непонятно, увижу я их завтра или нет… Абсолютно никакой романтики, вообще ничего, ноль, – ничто!

ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ. НОВЫЕ ДЕТИ

— Тут недавно газеты сообщали, что у тебя в сфере личной жизни были изменения. Ты можешь об этом рассказать?
— Ну что, я – многодетный отец, у меня трое детей.

— От имени мужского журнала (это я писал для «Медведя») поздравляю тебя с этим. Это же счастье!
— Да… Трое: Жанна (учится в МГИМО), Антон (школа 1239) – вот отвел его в школу 1 сентября, и Динка (самая маленькая).

— Дина – это в честь бабушки?
— Да, в честь твоей старшей подруги.

— Привет Дине Яковлевне передавай. Давно не виделись…
— Передам обязательно… Дети – это моя зона ответственности. Я, безусловно, все сделаю и делаю сейчас, чтобы они выросли нормальными, чтобы у них особых не было проблем. Даю деньги на то, чтобы они не чувствовали себя ущемленными… Да они и не чувствуют. Но, с другой стороны, конечно, для меня это серьезная проблема. Поскольку все-таки дети от двух разных женщин…
Но я могу сказать, что, если мужик способен вырастить и воспитать детей (а не просто трахнуть и убежать в кусты), то грех этим не воспользоваться. После тебя хотя бы дети останутся. Это тот след, который нельзя вычеркнуть из жизни. Да это и просто патриотично – рожать. Я, кстати, не очень понимаю состоятельных людей, у которых один ребенок или двое. У меня много таких знакомых. Я им задавал этот вопрос – но внятного ответа ни от кого не слышал.
Кстати, мне позвонило много известных людей (не буду называть их имена, чтоб не подводить), которые абсолютно в таком же положении как я. Они скрывают это тщательно, мучаются, переживают ужасно. Да и для женщины это большая проблема…

— Но у тебя со старшей семьей отношения нормальные, так?
— Да.

— Ну и слава Богу. Я желаю тебе не останавливаться на достигнутом…
— Нет уж, дорогой. Спасибо!

 

ЗДОРОВЬЕ. ИНТЕРЕС К ЖИЗНИ

С Борисом Немцовым мы встретились в тяжелый для него день: он только начал приходить в себя после гриппа:
— 40,2 градуса была температура. Когда человек тяжело болеет, он утрачивает желание радоваться и в очередной раз стать счастливым. Было так плохо, что я почувствовал утрату интереса к жизни.

— Такое у тебя, наверно, впервые в жизни?
— Нет, не впервые… В первый раз такое со мной случилось в 25 лет. За несколько дней до защиты диссертации я заболел. Я вернулся в гостиницу “Академическая” с предзащиты – она проходила в теоретическом отделе ФИАНа, где работал академик Сахаров – и понял, что мне плохо. Температура 41, все лицо покрылось страшной красной коростой. А со мной в номере, как тогда было принято, жил посторонний человек – аспирант из Алма-Аты. Он на меня глянул и… тут же молча, без разговоров, собрал вещички и бочком, вдоль стенки, вышел из номера… Больше я его не видел. Человек исчез навсегда!

Вызвал я врачей. Те пришли, посмотрели и сказали: это проказа. Проказа! Я понял, что это полная катастрофа, что в жизни у меня все рухнуло. Так весело и счастливо, как раньше, я больше никогда жить не смогу… Меня отвезут в лепрозорий, и все! Подождите, говорю, немного, я маме позвоню. Что же, говорят, позвони, попрощайся…
Звоню маме в Нижний, рассказываю ей про все. Она начинает меня расспрашивать про симптомы, она же у меня врач, как ты знаешь. Беседуем минут 40, после я передаю трубку врачам. Она им говорит: это корь! Врачи в шоке – как же они не догадались. А она по телефону поставила точный диагноз! Который потом подтвердили анализы.
Было очень плохо, рвота бесконечная, трое суток я не спал. А потом стало легче, проснулась тяга к жизни, я опять стал оптимистом. Через неделю, к защите, короста уже отошла. У меня был просто усталый вид…

— А как ты простудился?
— Да на катке катался, в парке Горького.

— А зачем тебе каток? Знакомиться с девушками?
— Нет. Я выступал с лекцией в Московском экономико-статистическом институте, крупнейшем вузе страны – там учится 100 000 человек. А потом, после лекции, студенты меня пригласили на каток. Я поехал. Ну, покатались, а потом, как водится, выпили. Водки. С ними. Не могу сказать, что я себя хорошо чувствовал после этого. Противно, понимаешь?

— А сколько выпили?
— Ну, стакана два. Так я заболел после этой истории. Грипп. Видимо, с водкой уже что-то не то, надо на легкие напитки переходить… Виски не считается, виски – это другая история. Вино надо пить! Кстати, неплохие вина, скажу тебе, аргентинские и чилийские – Новый Свет! Неплохие и недорогие. А французские мне не нравятся. Но в принципе выпивать надо. Мать мне с трех лет давала по столовой ложке вина. Мы в Сочи жили, там Абхазия рядом, традиции, и к тому же у мамы убеждение, что вино повышает иммунитет…

— Не боялась, что ты алкоголиком станешь?
— Нет. К этому либо есть предрасположенность либо нет.

— А с куревом что у тебя происходит? Бросил – и сорвался?
— Нет, не сорвался! Я бросил курить 14 февраля 2002 года.
Причем вначале, конечно, было абсолютно мерзко, и ужасно. Раздражение было страшное от того, что чего-то не хватает в организме – просто на работу не хотелось ходить первые месяцы! Все ненавижу, всех ненавижу! А сейчас замечательно себя чувствую. Час бегаю по дорожке и не задыхаюсь… Это я на спор бросил!

— А с кем поспорил?
— С Игорем Линшицем, банкиром.

— На большие деньги?
— Для меня – приличные.

— А, ты снимешь бабки – и снова начнешь курить?
— Ни за что! Между прочим, я за это Игорю очень благодарен. Вообще надо быть в форме. Не могу смотреть, как мои ровесники ходят с животами, обрюзгшие… Смотреть на них противно!

— Я тебе не ровесник! Я тебя старше на два года.
— Кстати, есть зависимость – чем человек богаче, тем больше он беспокоится о своем здоровье… Знаешь, почему Россия должна быть страной среднего класса? Потому что только средний класс счастлив! Миллионеры и нищие – они несчастны, по своему. У первых зависимость от таких внешних факторов: президент не так посмотрел, налоговую прислали, кто-то может все отобрать, можно из обоймы выпасть… И нищий со своей стороны полностью зависит от внешних факторов – дадут ему мелочи на хлеб или нет. И только человек со средним достатком счастлив. Может куда угодно с любимой девушкой поехать…

— А после еще и с женой может съездить…
— Ну да. Он не думает, хватит ли денег до зарплаты. Если мы хотим сделать Россию счастливой, надо опираться на этих людей…

 

БРОНЗОВЫЙ ЦАРЬ

— Борис! Расскажи мне про памятник Александру Второму работы Александра Рукавишникова. Я слышал, это была твоя инициатива – поставить его.
— Ну, давай будем правду говорить. Первым о своей мечте поставить памятник Александру сказал Альфред Кох. А я эту идею сразу поддержал. Мы с ним много про это говорили – и в бане, и за бутылкой… Решили, что это будет наш вклад – причем заметный – в дело восстановления исторической справедливости.

А то ведь что получилось? В Софии стоит ему памятник, с надписью: “Царю-освободителю от благодарных болгар”. Он ведь освободил Болгарию от турок. Кстати. И в Хельсинки есть ему памятник, поскольку Александр хоть и оставил Финляндию в составе империи, все ж дал ей высокий уровень автономии. А в России нет ему памятника! Это несправедливо. Царь ведь великий был человек, настоящий либерал-государственник.

— Как мы.
— Да, как мы. Причем государственник не в вульгарном смысле – типа “больше бюрократии” – а именно в хорошем смысле этом слова. Это все понимали. В России даже был завод по изготовлению памятников Александру Второму. Там штамповали фигуры разного формата…

— Там потом стали Ленина отливать?
— Не знаю, что с заводом случилось. Знаю только, что он был в Питере. Александр Второй был единственный человек, кого удостоили памятника в Кремле. Его снесли декретом Ленина в июле 1918-го, оторвав сперва голову тросом. В том же месяце было и еще одно зловещее событие – убийство царской семьи.

В общем, мы с Аликом решили восстановить памятник царю, который освободил страну от рабства. Он также присоединил к России Среднюю Азию, подавил польское восстание. Кроме того, стал строить капитализм в стране, стал отцом экономического чуда в России, положил начало модернизации страны.

И еще одна тема: Александр Второй очень актуален для страны – поразительно актуален! Военная реформа – это продолжение его дела: он рекрутчину отменил, ввел пятилетнюю службу вместо 25-летней, – а мы хотим отменить принудительную службу. Он цензуру ограничил – мы ее должны отменить. Он начал судебную реформу – мы должны ее продолжить, сделать так, чтоб суды не были такими коррумпированными. Он начал земское движение в стране – провинциальная интеллигенция, земские врачи, школы, больницы и так далее – а мы должны сейчас защитить местное самоуправление.

— А, царизм – светлое будущее всего человечества?
— Не царизм, не царизм! А Александр Второй. Он выбивался из ряда всех царей. Вот его сынок Александр Третий – это же совсем другая история…

— А Петр Первый?
— Да нет… Александр Второй, несмотря на определенную жесткость, с которой он, к примеру, подавил польское восстание и с которой присоединил Среднюю Азию – он, конечно же, на гуманистических началах воспитывался. Его учил Жуковский, один из самых образованных и глубоко интеллигентных людей России.

— И ты думаешь, что вот отсюда – все?
— Я убежден, что ему с детства заложили основы, которые он пронес через всю жизнь. И еще один урок Александра Второго: реформаторам в России несладко живется. Вот он в отличие от многих других ничего плохого для русского народа не сделал. Только хорошее! Он дал крестьянам землю – 23 млн. человек получили землю! Он защитил людей от произвола тем что ввел суд присяжных… При нем открылись тысячи школ, выросла прослойка грамотных людей… А его взяли – и застрелили…

— Да. Застрелили. Грубо говоря, русские левые террористы, убив царя, остановили в стране жизнь на 120 лет. Он отменил рабство – а большевики опять его ввели, загнав всех в колхозы… Все эти его реформы – с землей, с судом – ушли в песок. Ты говоришь – вот, надо продолжать его дело. Но продолжать-то и нечего, все надо с нуля начинать – и с землей, и с судами… Но, с другой стороны, есть и прогресс: видишь, его застрелили, а вас всего только с работы выгнали.

— Ну, времена меняются… А кто издевался над страной, ломал ее через колено – тех у нас любят. Вот Сталин, например. Никто его не убивал. Напротив, много его последователей в Госдуме сидит. Или, допустим, тот же Ленин, по приказу которого тысячи священников были убиты, им расплавленный свинец в глотки вливали, и множество церквей взорвано, – так он тоже, оказывается, герой! А Петр Первый? Да, он реформатор – но кровавый человек! Положил столько людей в землю, строя Питер и русский флот, участвуя в многочисленных походах… Вот он – тоже герой. Походи по кабинетам чиновников – у них Путин и Петр Первый. А у кого есть бюст или портрет Александра Второго – реформатора? Не найдешь… Я считаю, что мы делаем богоугодное дело. Я верю, что под памятником у Кутафьей башни будут собираться люди, для которых свобода и выжимание из себя по капле раба – не пустые слова, а действительно важная тема…

 

ВСЕ ЛУЧШЕЕ – ДЕТЯМ

— А что ты еще делаешь? Конкретно? Меня спрашивают, а я не знаю, что людям рассказывать…
— Ну что ж, расскажу. У меня есть дела, которые я лично делаю. Еще когда я был губернатором в Нижнем, у меня была такая грандиозная программа – “Одаренные дети”. Суть программы – поддержка 2500 детишек, победителей олимпиад – от сельской до всемирной. У меня в Нижнем каждый год от четырех до семи человек побеждали во всемирных олимпиадах. Многие из них живут сейчас в Америке, в Европе, в Москве… Так вот я им платил стипендии. Для детей из малообеспеченных семей несколько сотен рублей в месяц – грандиозные деньги. Потом, после моего ухода, программу решили похоронить. Но она не закрылась: ее делаю теперь как частное лицо, на свои деньги. Мне это греет душу. У меня есть фонд мой, я туда даю деньги, и мои товарищи дают…

Второе мое дело – это уроки государства, которые я сам провожу. Это вот что такое: в Нижнем Новгороде собирают группы из старшеклассников и по очереди везут в Москву. Я их вожу по Думе, показываю, как тут у нас все работает… Потом в своем кабинете рассказываю им про устройство государства Российского. Это классный тоже проект, душевный, он мне кажется важным… Дети его всю жизнь будут помнить. Фотографируются тут со мной. Оказывается, больше половины этих детей впервые в Москве, они прежде никогда не были на Красной площади! Из Нижнего-то Новгорода, между прочим! А почему? Москва – дорогой город, доходы у людей в Нижнем низкие, и для них в Москву ребенка привезти, а тем более с ночевкой – целая история…

Третий мой проект – это Пушкинская библиотека. У нас есть 43 библиотеки в Нижнем, они в захудалом состоянии, денег нет, книгами их никто не пополняет… А в наше время, как ни странно, довольно много людей ходит в библиотеки, – книги ж дорогие, а так хоть что-то можно прочитать. Я каждой из этих 43 библиотек города подарил по стотомнику русской классики – там от Карамзина до Акунина. Я покупал на свои деньги – и дарил. Мне в кайф вот так, я про это много не говорю…
Ну, и плюс интернетизация школ. Американцы подключили к Интернету 75 процентов своих школ.

— Я думал – сто…
— Нет, 75. Почему не сто? У них у многих дома есть… Так я решил их хоть в чем-то обогнать и у себя в Нижнем в трех районах подключил все 100 процентов школ. Так что половина Нижнего Новгорода обогнала Америку. Люди ж не должны страдать из-за того, что государство бедное и наплевало на образование! Это я делаю для души, а не для того, чтоб набрать очки; я вряд ли буду участвовать в выборах в Нижнем Новгороде… Хотя, конечно, есть такая тема: у меня вина перед Нижним. Состоит она в том, что я…

— Изменил, бросил?
— Да, тогда, в 97-м… И теперь надо искупать свою вину. Я придумал вот такие технологии искупления. Включая компьютерную. И сейчас я себя уже не чувствую виноватым. На самом деле не чувствую!

 

ПАРТИЯ – ИХ РУЛЕВОЙ

— А еще ж у тебя партработа. Это что? Собирать взносы, сидеть в президиуме… Надо проводить партхозактивы. Что еще? Подбор и расстановка кадров… Э-э-э… Съезд, трибуна, доклад… А?
— Игорек, у меня раньше отношение к партиям было вот такое же брезгливое. Как у всех нормальных людей у нас в России. Коммунистическая партия Советского Союза привила такую аллергию и оскомину к партиям, что отойти от этого даже через 12 лет после крушения коммунизма трудно. И я был в когорте тех, кто с большим презрением к этому делу относился. Сам я – единственный из известных российских политиков, кто не был в партии… Единственный!

— А Жириновский?
— Жир хотел в партию, но его не приняли. Но я-то не хотел! Я по принципиальным соображениям в партии не был! А он – потому что не взяли. Это разные вещи…
У нас в науке была такая ситуация: защищать кандидатскую и докторскую беспартийному можно. К счастью, уравнения Эйнштейна, они что в России, что в Америке – одинаковые. А если ты хочешь стать профессором университета, чтоб тебя к студенткам допускали – тут лучше быть партийным.

— А знаешь, это зачем? Чтоб, если профессор начнет студенток трахать, можно было по партийной линии прижать. А беспартийный скажет – вот полюбил и е…у, и все, привет.

— Это да… Я тебе больше скажу, когда я после школы выбрал факультет, это было одной из причин – физик не должен орать, что любит КПСС. Это была не самая главная причина, но – одна из. Была у меня учительница – Эльвира Ивановна, недавно умерла от рака легких. Так она мне в характеристике написала – “политически неустойчив”.
А кончил я школу в годы застоя, в 76-м, и с такой характеристикой, хоть у меня и медаль была, мои документы в вуз бы не приняли. Я со слезами на глазах пошел к Эльвире Ивановне и говорю – делайте что хотите, но, типа… Она говорит – но я же правду написала! Ты все время с презрением отзывался об идеалах… Я ей говорю – а нельзя ли правду изложить в несколько более приемлемой для университета форме? Она сказала – можно, и зачеркнула все предложение…

Да, когда я был губернатором, думал – зачем мне какие-то партии? Я и без них знаю, что надо дать народу свободу, надо поддержать бизнес.
При мне 100 000 человек пошли в бизнес, они стали бабки зарабатывать! Мы с ними договаривались, налоговой системы не было, так они по $10 000 с каждого магазина платили в областной бюджет.
150 церквей я восстановил, ярмарку, которую Сталин взорвал в 1929 году – я снова стал проводить, я тыщу километров дорог построил, 200 мостов отремонтировал…
Скиты старообрядческие, куда боярыня Морозова сбежала – отремонтировал, и озеро Светлояр (откуда легенда о Китеже) в божеский вид привел, староверы всегда за меня голосовали. (Кстати, скульптор Рукавишников – выходец из старообрядцев, из купцов, они делали крупные инвестиции в Нижегородскую ярмарку. Но, конечно, он не поэтому победил в тендере на памятник царю…)

Так вот я долго недоумевал, все думал – ну, зачем партии?
Дальше в Москве я работаю в правительстве. И вот придумал я такую вещь: чтоб чиновники заполняли декларации о своих доходах и расходах. Меня многие сильно не полюбили за эту идею. Я увидел такое бешеное сопротивление чиновной массы! Я еле это продавил, и то ценой авторитета – все ж тогда думали, что я – наследный принц…
Дальше мы решили поднять золотопромышленность. А как? Да просто разрешить коммерческим банкам и частным лицам покупать золото. В слитках в том числе. Опять дикое было сопротивление! Гохран против, чиновничество против… Ну, все-таки проломили. Дальше – угольная отрасль. Знаешь ли ты, что сегодня это – самая преуспевающая отрасль России? А ты помнишь, как шахтеры стучали касками? Какие забастовки были? Марши протеста? Как дороги перекрывали? Помнишь или нет?

— Ну. Я сам тогда в Кузбасс ездил, писал про забастовщиков.
— Вот она, судьба реформатора… В угольной промышленности производительность труда выросла в два раза, производство выросло процентов на 40, зарплаты там от 8 до 15 тысяч… Про забастовки не слышно, олигархи бьются за каждый разрез, готовы за это перестрелять друг друга…
А что случилось? Объясняю: мы провели реформу отрасли! Закрыли нерентабельные шахты (рабочие которых приезжали в Москву, сидели тут и стучали касками), а рентабельные – акционировали. В итоге создался конкурентный рынок, пошли инвестиции, стали разрабатывать эффективные месторождения, уголь пошел на экспорт, а экспортная выручка – на предприятия, поднялась зарплата. И смежная отрасль – металлургическая промышленность – благодаря этому тоже поднялась.

Да… А когда мы это все начинали, какие нам истерики устраивали! Над нами смеялись, издевались и в конце концов правительство снесли. Нас свергли! Почему? Да потому что у нас не было общественной поддержки.

В чем вообще трагедия реформаторов? В том, что сначала надо людям сделать больно – чтоб потом им было хорошо. Реформатор – как стоматолог. От общения со стоматологом никакого удовольствия человек не испытывает. Но потом, через много часов, когда наркоз отойдет, ты чувствуешь, что стал человеком.
Проведение реформ можно сравнить с ремонтом. Штукатурка сыпется, маляры ходят, ляпают что-то, жить невозможно… Зато потом живешь в светлице как человек, покупаешь новую мебель…

Я тогда ушел в отставку и стал думать – что дальше делать? Задачи я ставил все те же, что и во время работы в правительстве. Ну как, например, снизить налоги, чтоб люди не скрывали свои зарплаты? Как дать людям возможность получить землю? Честно, легально – а не из-под полы, не через криминал? Как отделить бизнесменов от бюрократов? Как, наконец, уровень здравоохранения поднять? Кажется, это просто – специалистов ведь до фига, толковых людей много, менеджеров грамотных полно! Но дело не идет. Просто потому, что нет общественной поддержки! Оказалось, что ничего нельзя сделать без такой смешной на первый взгляд вещи как политическая партия… Вот что нужно, как выяснилось!

— А за бабки нельзя порешать вопросы?
— Вот пример приведу: реформа энергетики. Есть у Чубайса бабки?

— Что ж у него, бабок нет?
— А реформа идет? Риторический вопрос… А теперь представь себе, что в Думе у СПС не 33 депутата, а 200. 200! Как ты думаешь, пошла бы реформа? Само собой. То же самое – и с военной реформой, и со страховой медициной. За год батальон солдат погибает от дедовщины без всякой Чечни, 20 000 человек, две дивизии искалечено! Даже в ЦКБ – в ЦКБ! – люди идут со своими простынями и иголками, со жратвой, при этом там бегают крысы.

— Да ну.
— Да я сам видел! И при этом надо платить бабки если ты не премьер и не дочка лидера фракции. Я не говорю про обычные больницы! Там – просто ложись помирай.
Чтоб это все исправить, необходимо изменение законов. Для этого нужны голоса в Думе. Вопрос: без политической поддержки в Думе мы сможем это сделать? Ответ: нет. Нужны люди в Думе, которые будут активно эти идеи проводить. Сколько их там сейчас? 33 человека. Все. Точка.

— Так что выходит, остальным насрать на страну, одни вы про нее думаете? Там что у вас в Думе, сборище долб…ов? Ты это хочешь сказать?
— Нет, я хочу сказать, что, несмотря на все отвращение, которое люди испытывают к партиям, настоящая правая партия нужна! Без такой партии невозможно ничего сделать, невозможно! Несмотря на весь скепсис по отношению к партийным делам, оказывается, что партия может принять важные решения. Вот коммунальная реформа, которая всех до единого касается – в чьих она руках? В руках партий. Тарифы на газ, на тепло, размер пенсий, и налоги, и экспортные пошлины – все в руках партий! Все вот здесь решается, в этом здании! Вопреки расхожему мнению, будто партии ничего не решают – они таки решают!

— Ты и меня, что ли, хочешь в партию сагитировать? Я отродясь ни в каких партиях не был…
— Нет, я считаю, это неприлично – когда журналист вступает в партию. Просто неприлично!

— А Леонтьев Миша вон вступил. Между прочим, лучший журналист страны, по итогам какого-то года.
— Да, он вступил. В “Единую Россию”. И зря!
Журналисты, они ж глас народа – они должны ориентироваться на мнение какой-то части читателей. Каждый из них – представитель определенной группы народонаселения. И, выражая мнение этих людей, он не может еще и мнение партии выражать.
И “Единая Россия” – это пошло! Тут дело даже не в том, что мы конкуренты. А в том, что это – партия бюрократии, которая выполнит любой приказ Владимира Владимировича Путина, каким бы он ни был. Правильно? Дело в том, что партия власти не имеет ни идеалов, ни принципов – ничего.
Ее главная задача – отстоять классовые интересы бюрократов, причем в существующем кадровом виде. Она против любых перемен, она при власти, и ее все устраивает. Это очень реакционная партия. Кроме того, она еще и безголовая – в прямом смысле слова. Ее же президент формально не возглавляет, а кроме него, там никого нет. Не хочу обидеть Грызлова, он министр внутренних дел, нельзя таких людей обижать – но очевидно, что он эту партию возглавляет по совместительству…

 

КНИЖКИ

— Ты книжки читаешь?
— Редко. Последняя, которую я прочитал, это был Ромен Гари. Про престарелых мужчин, которые еще интересуются женщинами… Грустная книжка.

— Ты там увидел…
— Я там ничего не увидел! Я просто понял, что это серьезная проблема…

05.03.2018
Источник: MayDay
Материал нашла Tatiana Tikhonovich
Спасибо огромное!